Сергей Ильин - Витте

Среди казненных генералом А. Н. Меллером-Закомельским был видный революционер, большевик И. В. Бабушкин. С двумя вагонами винтовок он выехал из Читы в направлении Иркутска, чтобы вооружить там рабочих и попытаться остановить карателей. На станции Слюдянка он был захвачен и на станции Мысовой расстрелян без суда и следствия 141.

«Такой образ действий, — с чувством выполненного долга докладывал барон Меллер-Закомельский императору, — дал должные результаты. По всей Забайкальской дороге до Читы рабочие сами начали сдавать имеющееся у них оружие, которым для вооруженного сопротивления их усиленно снабжала Чита, а частью было роздано из числа хранившегося на станциях для вооружения некоторых агентов дороги; телеграфисты прекратили передачу всяких стачечных депеш; благонамеренный элемент служащих приободрился, а введенный ранее 8-часовой рабочий день сменился 9-часовым» 142.

Генерал не скрывал своих переживаний по поводу того, что нигде не встретил вооруженного сопротивления. «Читу надо было разгромить, и если бы мастерские и взлетели на воздух и был бы от этого убыток казне, ничтожный по сравнению с громадными убытками, причиненными ранее революционерами, зато впечатление было бы огромное и революция надолго бы стихла», — телеграфировал он генералу Ф. Ф. Палицыну. Ту же самую глубокую мысль он повторил и в отчете об итогах экспедиции, поданном на высочайшее имя. Тот факт, что Чита не была разгромлена в пух и прах, барон называл крупной ошибкой, подобной той, «…которую сделали при подавлении революции в Красноярске, и я, — докладывал генерал императору, — совершенно разделяю мнение генерала Сухотина, сожалевшего, что Красноярск сдался без боя. Если генерал Сухотин и не расправился сурово с мятежниками, то это объясняется отсутствием у него достаточной вооруженной силы, чего никак нельзя сказать про генерала Ренненкампфа, подошедшего к Чите с целой стрелковой дивизией, 2 гаубицами, 2 горными орудиями и сотней казаков. Я нахожу, что для пользы дела необходимо было разгромить Читу, а не вступать со всякими союзами и комитетами в дипломатические переговоры. Разгром Читы послужил бы прекрасным уроком всем этим революционным обществам и надолго отнял бы у них охоту устраивать революции. Бескровное же покорение взбунтовавшихся городов не производит никакого впечатления» 143. Нетрудно представить, что сталось бы с Москвой, если бы ее усмирением руководил не вице-адмирал Ф. В. Дубасов, а генерал-лейтенант барон А. Н. Меллер-Закомельский!

Свое мнение по поводу несостоявшегося разгрома Читы император Николай выразил краткой резолюцией: «Ренненкампф разговаривает, а Меллер-Закомельский действует».

А. Н. Меллер-Закомельский предлагал распространить внесудебные репрессии на высший командный состав армии, виновный, по его мнению, в преступном попустительстве революционному движению: «Остаюсь при твердом убеждении, что генералы, подобные Линевичу, Казбеку, Холщевникову, Путяте, Румшевичу [4] Путята Дмитрий Васильевич, генерал-лейтенант, с марта 1902 года военный губернатор Амурской области, командующий войсками и наказной атаман Амурского казачьего войска; Казбек Георгий Николаевич, генерал-лейтенант, комендант крепости Владивосток; Холщевников Иван Васильевич, генерал-лейтенант, военный губернатор, командующий войсками Забайкальской области, наказной атаман Забайкальского казачьего войска; Румшевич Иосиф Францевич, генерал-майор, командир 2-го Сибирского Читинского полка. и пр., могут погубить армию и государство; надо их расстреливать» 144.

Познакомившись с бароном поближе, С. Ю. Витте пришел к выводу: он «…человек довольно темный, хотя и с большим темпераментом. Вообще, если бы Меллер-Закомельский не был генералом, то по своему характеру он был бы очень хорошим тюремщиком, особливо в тех тюрьмах, в которых практикуются телесные наказания; он был бы также очень недурным полицейским и хорошим обер-полицмейстером, в смысле поддержания внешнего порядка» 145. Тем не менее С. Ю. Витте признал, что порученную ему работу генерал проделал очень хорошо. Генерала Холщевникова, виновного за «беспорядки» в Забайкалье, председатель Совета министров также предлагал сурово наказать, но не расстрелом, а преданием военному суду.

По возвращении генерала А. Н. Меллера-Закомельского в Петербург он был принят военным министром. А. Ф. Редигеру барон не понравился — среднего роста, лицо красное, «бурбонистое», собеседнику в глаза не смотрит, говорит не гладко, а тянет. Генерал имел славу пройдохи: после подавления Севастопольского восстания моряков он направил императору личный отчет, полный красочных подробностей того, как яростно сопротивлялись мятежники, как жарко кипел бой и т. п. На его беду, вскоре было получено донесение о потерях: 5 человек убитых и несколько десятков раненых с обеих сторон 146.

Военный министр, так же как и председатель правительства, высоко оценил проделанную генералом работу: «Заслуга Меллер-Закомельского была громадна: он восстановил связь с армиями, восстановил порядок на протяжении нескольких тысяч верст железнодорожного пути! Задача, казавшаяся столь трудной и опасной, была разрешена гладко и просто, с ничтожными силами. Главная заслуга в этом деле принадлежит лично ему, так как только при его характере палача можно было столь систематически бить и сечь вдоль всей дороги, наводя спасительный ужас на все бунтующие и бастующие элементы. Выбор его для этого предприятия оказался замечательно удачным» 147.

Император Николай II лично следил за подавлением смуты. Оба бравых генерала, отправленные С. Ю. Витте на Сибирскую магистраль, направляли донесения на царское имя. 19 января 1906 года в 2 часа 40 минут пополудни генерал Меллер-Закомельский отправил императору телеграмму такого содержания: «Сибирской и Забайкальской дороги все служащие, телеграфисты, рабочие почти сплошь революционеры. Более надежные кондуктора и чернорабочие. Необходимы строгие меры. На станции Мысовой расстрелял трех телеграфистов, двух членов комитета и двух пропагандировавших революцию среди эшелонов запасных. По просьбе генерала Ренненкампфа еду на Читу». Через три дня император получил донесение: «Чита сдалась без боя. Еду обратно». Порядок восстановлен повсеместно, дорога охраняется надежными частями; «паровозы отогреваются и исправляются, уголь подвозится. Революционные элементы дороги устраняются, арестуются, увольняются, часть бежала». Генерал испрашивал награду за верную службу: «Вверенный мне отряд просит всеподданнейше ходатайствовать иметь счастье представиться Вашему величеству в Царском Селе. Осчастливьте разрешением проехать из Москвы в Варшаву через Петербург». Просьба получила удовлетворение — карательный отряд представился императору Николаю II. 6 февраля 1906 года офицеры удостоились чести отобедать в его обществе 148.