Сергей Ильин - Витте

Член делегации и ближайший сотрудник С. Ю. Витте И. П. Шипов уже 23 июля сообщал в Петербург: «Телеграфирую Вам мое глубокое убеждение, основанное, кроме личного чувства, на разговорах со многими авторитетными и влиятельными лицами, местными и русскими. Приезд Витте безусловно произвел во враждебном и даже злорадном к нам отношении американского общества как бы перемену; в части публики замечаются признаки симпатии к России; независимо от прекрасной — пока в общем — прессы мы окружены, благодаря умению и такту Сергея Юльевича, всеобщим вниманием» 76. Перелом в общественном мнении Соединенных Штатов от сочувствия «справедливой войне», которую вела Япония, в сторону симпатии к России явился всецело заслугой личной дипломатии С. Ю. Витте. Роль свою, по единодушному признанию, он сыграл блестяще. Впрочем, он не играл никакой роли — притворяться он не умел и актер был плохой. С. Ю. Витте просто был самим собой.

В Америке С. Ю. Витте решал и еще одну важную задачу, помимо достижения мира с Японией. Он прощупывал почву для заключения крупного ликвидационного займа и вообще подумывал о том, как бы открыть необъятный американский рынок для русских ценных бумаг. Прежде всего нужно было добиться, чтобы простые американцы — потенциальные держатели русских облигаций — прониклись симпатией к России. В Америке более чем в какой-либо другой стране мира биржевикам и банкирам приходилось считаться с общественным мнением. Представлялось весьма желательным закрепить перелом в общественном мнении США в пользу России. С этой целью предполагалось устроить С. Ю. Витте поездку по стране.

«Крупные и мелкие банкиры, печать, страховые и разные другие общества, конгрегации, влиятельные лица, корпорации, — сообщал своему петербургскому начальству И. П. Шипов, — наперерыв стараются устраивать в честь его обеды, представиться, заручиться его автографом и пр. Какой бы оборот мирные переговоры ни приняли, крайне важно было бы, чтобы подобные обеды и общественные начинания осуществились и, сверх того, чтобы С. Ю. Витте предпринял поездку по некоторым главнейшим городам Соединенных Штатов, ибо Нью-Йорк — лишь первый этап Америки. Однако С. Ю. Витте очень уклончиво относится ко всем таким знакам внимания и также к поездке, ибо кроме личного нерасположения к подобным чествованиям, он, по-видимому, сомневается в отношении к этому Санкт-Петербурга и после переговоров о мире собирается скорее в Санкт-Петербург. Необходимо упросить его или настаивать на том…» 77

С. Ю. Витте правильно сомневался — император Николай II завидовал чужой популярности и, как явствует из телеграммы министра иностранных дел В. Н. Ламздорфа от 31 июля, «благосклонно» отнесся к отказу С. Ю. Витте от путешествия по Соединенным Штатам. И. П. Шипов же был опечален. «Мирить общественное мнение Америки с нами — тяжелая, неблагодарная задача. Поэтому указание, что нет препятствий к посещению центров, произвело впечатление, будто в Петербурге думают, что это желательно для Витте. Напротив, он измучен, удручен и склонен по окончании порученного дела махнуть на все», — телеграфировал он своему начальнику, министру финансов В. Н. Коковцову 78.

Утром 23 июля С. Ю. Витте и сопровождавшие его лица погрузились на крейсер «Чатануга» и направились в резиденцию президента Т. Рузвельта. Там, на борту личной яхты президента состоялось представление делегаций друг другу. Затем они направились к месту переговоров — в курортный город Портсмут. С присущим им тактом американцы развели делегации: русские плыли на президентской яхте, а японцы — на военном крейсере. Из-за тумана путешествие затянулось, и к месту назначения делегации добрались лишь 26 июля.

С. Ю. Витте, не будучи большим любителем морских путешествий (хотя море и морскую качку он переносил спокойно), отправился в Портсмут посуху, на поезде. По дороге он остановился в Бостоне, посетив тамошний университет и отобедав с его профессорами. Американская публика везде встречала его очень сочувственно, даже, можно сказать, искренне доброжелательно, помня давние дружеские отношения России с их страной. Симпатии к русской делегации подогревались еще и сообщениями газет о намерении царя ввести конституцию и законодательное собрание. Впрочем, японцам тоже симпатизировали: в американской печати Россия изображалась как страна самого мрачного абсолютизма, деспотизма и реакции; ей противопоставлялась конституционная и либеральная Япония, которая защищала принципы цивилизации и свободы, борясь за угнетенный Китай и раздавленную Корею.

Большую часть времени первый уполномоченный пребывал в плохом настроении. Причины он объяснил в оброненной мимоходом фразе: «До сих пор я доставлял работу только своему желудку; интересно знать, когда же придется работать мозгами» 79.

По прибытии в Портсмут делегаты осмотрели административное здание на территории Портсмутской верфи, предоставленное американским правительством для переговоров. Помещение всем пришлось по вкусу: «Вообще американское правительство, видимо, постаралось. Высокие светлые комнаты с большими окнами, все изящно и комфортабельно. Столы со всевозможными письменными принадлежностями, несколько машинок Ремингтона, устроенных так, что они могут быть откидываемы в стол, который затем закрывается на ключ. Всюду электрические веера, поддерживающие приток воздуха. Невольно любуешься умением американцев устроиться и сравниваешь с убогим видом нашего Министерства иностранных дел» 80.

Курортная гостиница, отведенная для размещения обеих делегаций, понравилась меньше. Она находилась на берегу морского залива и состояла из трех больших деревянных корпусов, соединенных крытыми переходами. Главным уполномоченным отвели по две небольшие комнатки с ваннами. Потолки низкие, комфорта минимум, зато рядом с гостиницей — теннисный корт, площадка для гольфа и плавательный бассейн.

Американцы по простодушию своему полагали: можно защищать интересы Отечества, не жертвуя при этом своими. Этим они и руководствовались, когда выбирали курортную гостиницу, совершенно не приспособленную для работы, в качестве места проживания обеих делегаций. Государственный департамент, чьими гостями были в Портсмуте делегации России и Японии, предполагал, что участники конференции будут себя вести как обычные нормальные люди: после дневных трудов играть в теннис или гольф, купаться в бассейне, любезничать с дамами, танцевать и сражаться за карточным столом. Вместо этого гости устроили себе канцелярии в жилых комнатах и работали по ночам. С. Ю. Витте все время выглядел уставшим и сильно не в духе.

В 10 часов утра следующего дня состоялось предварительное совещание делегаций, в ходе которого была выработана схема работы мирной конференции. Каждый день — два заседания общей продолжительностью пять часов (с 9.30 до 12.00 и с 15.00 до 17.30); режим — абсолютная секретность; информация для прессы только совместная. На каждом заседании составлялся протокол с приложением документов и заявлений. Заседания проводились только в составе делегаций, без экспертов. Два уполномоченных и три секретаря с каждой стороны, всего 10 человек.