Владислав Дорофеев - Как Черномырдин спасал Россию

При общем шуме, поднятом западными СМИ по поводу вероятного использования поставляемого оборудования, нигде не приводилось хоть каких-нибудь деталей этой части поставки. Эксперты МАГАТЭ, оценивавшие проект, не обнаружили в нем никакой военной угрозы. Впервые о наличии чего-то такого военного (а именно: газовой центрифуги и неких шахт) в контракте и об изъятии всего этого из контракта стало известно из уст президента Ельцина после нескольких часов его беседы с президентом Клинтоном.

Тогда же на пресс-конференции Борис Ельцин объявил буквально следующее: контракт на поставку ядерного оборудования в Иран легитимен, но в нем есть «элементы мирной и военной энергетики»; военную составляющую из контракта договорились исключить. Фактически снятая проблема передана на рассмотрение комиссии Гор — Черномырдин. Президент Клинтон получил, что доложить конгрессу, у президента Ельцина осталось, что продать Ирану.

Договоренности президентов были закреплены также секретным соглашением между Альбертом Гором и Виктором Черномырдиным: США закрывают глаза на российско-иранское военно-техническое сотрудничество по ранее заключенным контрактам до 31 декабря 1999 года, а Россия в ответ обязуется не заключать новых.

США, в свою очередь, выделили РФ квоты на запуск американских космических аппаратов (всего по этим квотам было запущено спутников на сумму около $2 млрд).

1998 год стал, пожалуй, триумфом комиссии Гор — Черномырдин. И одновременно, как это ни парадоксально, временем ее лебединой песни. Если поначалу сопредседателям комиссии отводилась роль простых исполнителей президентских договоренностей, то постепенно они приобрели высокую степень автономности. Фактически именно они реально определяли и конкретное содержание, и стратегию взаимоотношений России и США с того момента, когда военно-политическая составляющая российско-американских отношений утратила свое значение, а главной стала экономика.

Мартовская встреча Виктора Черномырдина с Альбертом Гором в США произвела впечатление неординарной коммерческой сделки. Американские нефтяные компании получили доступ к разработке нескольких крупнейших российских нефтяных месторождений: «Сахалина-3», Тимано-Печорского, Приобского и др. Что, впрочем, было выгодно и российскому ТЭК: контрольные пакеты акций новых совместных предприятий окажутся у отечественных компаний, а валютные вливания в ближайшие 15–20 лет составят $70–80 млрд.

ЧВС все же отстоял дальнейшее участие России в строительстве АЭС в иранском городе Бушера. Премьер заявил, что ядерных технологий Тегерану передаваться не будет. И предложил Гору не вмешиваться в российско-иранские отношения. Американцы были вынуждены смириться, тем более что Черномырдин пообещал ужесточить систему контроля за распространением ядерных технологий.

Сложнее ситуация с экспортом в Россию суперкомпьютеров. Американцы продолжали требовать доступа своих специалистов в Арзамас-16, где они должны провести расследование покупки этим ядерным центром суперкомпьютеров компаний IBM и Silicon Graphics. Хотя КОКОМ уже был официально распущен, США не собирались отменять жесткий контроль за экспортом в Россию высоких технологий, которые могут быть использованы в военных целях.

Черномырдин в принципе не возражал против контроля за использованием суперкомпьютеров. Но взамен требовал снятия всех ограничений на их экспорт. Судя по тому, что Черномырдина пригласили в Силиконовую долину и на предприятия, расположенные в Сан-Хосе, Вашингтон всерьез задумался о том, чтобы позволить американским производителям суперкомпьютеров получать деньги от российских потребителей. По данным американского издания Journal of Commerce, уже в 1997 году экспорт в Россию высоких технологий, контролируемых американским правительством, возрос в шесть раз, достигнув почти $500 млн. Значительную долю поставок составляли как раз компьютеры и программное обеспечение.

Удалось договориться и об участии российских и американских научных центров в совместных программах. Самые впечатляющие совместные проекты были связаны с компьютерными и телекоммуникационными технологиями. Наиболее крупный предполагал создание в России нескольких центров, оснащенных суперкомпьютерами (первый — в Москве в 1998 году). Новые научные центры оснащались машинами фирмы Convex стоимостью $1 млн каждая. Такие машины работали в системе ПРО США.

Большинство проектов предполагало примерно равное долевое участие. Но в ряде случаев Россия должна была закупать дорогостоящее оборудование. Общая стоимость всех проектов составила сотни миллионов долларов.

Кроме того, была достигнута договоренность о продолжении сотрудничества в строительстве и выводе на околоземную орбиту Международной космической станции (одним из камней преткновения в переговорах стал вопрос о ее названии, которое в итоге оказалось сугубо функциональным — Международная космическая станция или МКС).

Но главным в работе X сессии межправительственной российско-американской комиссии по экономическому и технологическому сотрудничеству было все же другое.

Российский премьер щедро давал интервью российским и американским СМИ и не затронул в них разве что проблем мирового кинематографа. Словом, вел себя как настоящий кандидат в президенты. Свита Черномырдина при этом понимающе улыбалась. Правда, сам премьер любые разговоры о его возможном участии в президентской кампании 2000 года резко пресекал, чем походил на другого сопредседателя комиссии вице-президента Альберта Гора, который тоже не допускал публичного обсуждения своих шансов стать преемником Клинтона.

А конфиденциальные переговоры Гора и Черномырдина прошли вечером 9 марта, после частного ужина в расположенном на Пенсильвания-авеню Old executive bilding office. В этом самом старом вашингтонском административном здании, построенном в начале XIX века в колониальном стиле, располагался кабинет Гора.

Вообще говоря, в самом факте такой встречи нет ничего необычного. В международных отношениях неофициальные переговоры являются важнейшим механизмом согласования позиций по самым сложным и деликатным проблемам. Более того, любой высокопоставленный дипломат с богатым послужным списком признает, что мировая политика, собственно, и вершится на такого рода переговорах.

Часть вопросов, которые поднимались 9 марта, действительно имели отношение к мировой политике. Это преимущественно экономические проблемы: поставки российского наступательного оружия Ирану, пути транспортировки каспийской нефти. Принципиально новым вопросом, который обсуждали Гор и Черномырдин, стали перспективы ратификации Думой договора СНВ-2 — в контексте будущих президентских выборов в России и США.