Городецкий Наумович - Свердлов

В феврале 1912 года Свердлов прибыл в Нарым и сразу же встал в ряды активных работников местной партийной организации. «Вначале, — признается Свердлов жене в письме от 23 февраля 1912 года, — я собирался вести замкнутую жизнь, обложился книжками, в особенности периодическую литературу окота пересмотреть, ведь Максимка не менее тюрьмы отрывала от всех и всего. Но это не удалось. При бедности в интеллигентных силах, при моем общественном темпераменте, я не мог выдержать и сдался на просьбы, уговоры, приставания товарищей, согласился читать и лекции по политической] экономии, и рефераты, а теперь проявил инициативу и сам затеял собеседования по таким живым вопросам, как оценка момента, избирательная] камп[ания], характер работы и пр., причем взял на себя роль докладчика и т. д.».

После разгрома 1911 года, когда царские власти ликвидировали все виды организации ссыльных (кружки, театр и т. п.), нарымская ссылка ожила, возобновила свою работу подпольная партийная школа, одним из основных лекторов ее стал Свердлов. Нарымские большевики во главе с Куйбышевым и Свердловым установили связь со многими партийными организациями России. Москва, Петербург, Урал, Средняя Азия, Воронеж, Ковно — таковы пункты, откуда ссыльные получали регулярные известия. В Нарым поступала большевистская «Правда». Только Свердлов получил в сентябре 1912 года 24 номера «Правды» и 3 номера «Звезды». По инициативе Якова Михайловича было создано Центральное бюро по руководству партийной работой в крае. Мимо этого не могла, разумеется, пройти охранка. Томский губернатор писал начальнику жандармского управления: «По сообщению директора департамента полиции, в среде гласно-поднадзорных Нарымского края наблюдается будто бы подъем революционного настроения, устраиваются партийные чтения и рефераты, поддерживаются сношения с укрывающимися за границей единомышленниками».

Разгневанный губернатор пустил по следу местных полицейских ищеек, и уже 22 июня 1912 года начальник томского губернского жандармского управления доносил губернатору, что среди ссыльных существует «Центральное бюро ссыльных», деятельность которого направлена К сплочению ссылки для планомерных выступлений против правительства.

Началось следствие. 3 августа охранники закончили его. «Наряду с интересами экономическими и общественными, — доносил томский жандарм губернатору, — названная организация должна была преследовать и цели характера противоправительственного; все демонстративные выступления против органов правительственной власти положено было проводить строго планомерно и сообща».

Жандармы всполошились не зря. В центре ссыльного края, невзирая на трудности, большевики продолжали свою революционную деятельность. Первомайская демонстрация 1912 года в Нарыме была тому примером.

В апреле 1912 года вся Россия с гневом и возмущением узнала о кровавой расправе царизма с рабочими Ленских приисков. 300 тысяч бастующих подняли голос протеста против нового злодеяния царизма. Размах стачечного движения, как отметил Ленин, был не меньшим, чем в 1905 году. Жизнь убедительно показала правоту и точность анализа текущего момента, данного Пражской конференцией.

На гребне этого подъема родилась массовая ежедневная марксистская рабочая газета «Правда», ставшая общероссийским легальным органом большевистской партии. Чтобы оперативнее руководить партией в связи с подъемом рабочего движения, Ленин летом 1912 года переехал в Краков, ближе к России.

1 мая 1912 года вышли на демонстрацию пролетарской солидарности и нарымские большевики. Около 200 человек собралось в так называемом Колином бору. Взвились алые стяги, зазвучали революционные песни. Первым выступил Куйбышев. Маевка носила ярко выраженный политический характер. Ее тщательно готовили Куйбышев и Свердлов. За несколько дней до маевки, чтобы избежать ареста и возвращения в Максимкин Яр, Яков Михайлович добился перевода в село Колпашево. Но полиция, арестовав в связи с демонстрацией 18 человек, в том числе Куйбышева, схватила и Свердлова.

— На каком основании? — протестовал Свердлов. — В связи с демонстрацией? Но ведь первого мая я находился в Колпашеве!

— Мы знаем, — отвечали ему, — что вы были в Колпашеве, но и оттуда вы могли руководить демонстрацией.

2 июня Якова Михайловича перевезли в Томск, в пересыльную тюрьму.

Долго тянулось дело с первомайской демонстрацией в Нарыме, но за отсутствием улик охранники вынуждены были выпустить ссыльных. В августе 1912 года Свердлова снова вернули в Колпашево. Губернатор Гран готовил над ним расправу. 9 августа 1912 года на основании требования томского губернского жандармского управления «в интересах охранения государственного порядка и общественного спокойствия» отправить Свердлова «в наиболее отдаленные местности Нарымского края» он отдал распоряжение уездному исправнику немедленно отправить Свердлова в Максимкин Яр.

Однако губернаторский план провалился. Томский исправник доносил с грустной краткостью, что «Яков Свердлов из места скрылся».

Еще 23 февраля 1912 года Яков Михайлович, отвечая жене на вопрос о возможности ее приезда, писал: «Да, я мечтал о возможности жить вместе, продолжаю мечтать и теперь, но это не стоит в непосредственной связи с возможностью превратить мечту в действительность… Я же чувствую себя настолько годным для живого дела, что реализацию моей мечты вижу не в твоем приезде…»

Трудно было выразить свою мысль яснее в ту пору, когда Свердлов вместе с товарищами по ссылке готовил побег. Арест после первомайской демонстрации нарушил, но не отменил его планы. Яков Михайлович готовил побег из ссылки для того, чтобы скорее включиться в революционную деятельность. Трижды за пять месяцев 1912 года — с августа по декабрь — совершает он один за другим дерзкие побеги, и лишь третий приносит ему успех.

Первый побег едва не стоил Свердлову жизни. Вместе со ссыльным Капитоном Каплатадзе Яков Михайлович отправился из Колпашева на небольшой лодке вверх по Оби. Там они должны были встретиться с пароходом «Тюмень», в команде которого были товарищи, обещавшие спрятать беглецов и довезти их до Тобольска.

Отъехав от Колпашева, Свердлов и Каплатадзе вступили в отчаянную борьбу с разбушевавшейся стихией. Они упорно пытались пробиться вверх по реке, к лесной пристани, но ветер и течение гнали обласок [15] Так в Сибири называлась небольшая лодка. вниз. Целую ночь продолжалась эта неравная борьба. К утру беглецы совсем обессилели и поняли, что вверх по течению им не выгрести. Но вернуться назад, в Колпашево, отказаться от побега им и в голову не приходило. Они понимали, что в Колпашеве, где полно стражников, на пароход им не сесть, и приняли отчаянное решение.