Николай Молчанов - Генерал де Голль

С момента вылета из Парижа в Москву и до возвращения обратно де Голль пролетел 20 тысяч километров, из них 14 тысяч над территорией Советского Союза. В разных советских городах встречать генерала вышли 5 миллионов человек. Он 23 раза вступал в непосредственные стихийные контакты с советскими людьми, произнес перед ними 20 речей. На протяжении 26 часов он вел переговоры с советскими руководителями.

«Он побил таким образом, — писал „Пари-Матч“, — все свои рекорды, поверг в изумление мир и возмутил наших друзей в Новом Свете». Что же возмутило на этот раз американцев, еще болезненно переживавших уход Франции из военной системы НАТО? Конечно, новое важное проявление независимости Франции, большая степень политического согласия руководителей двух стран и исключительно дружественная атмосфера во время визита де Голля. Надо отдать должное, генерал всеми силами способствовал этому с присущим его красноречием, широтой культуры и политическим искусством. 75-летний президент нашел время и терпение, чтобы перед поездкой специально заняться русским языком, и почти все речи заканчивал по-русски. С большим тактом, чувством меры и вкусом он умел для каждого случая найти особые слова. Так, прибыв в Ленинград, он сказал: «Я испытываю огромное удовлетворение и удовольствие от того, что нахожусь сегодня в Ленинграде. Это поистине исторический город: здесь впервые перед миром проявилось величие России. Здесь произошло величайшее событие вашей истории — ваша революция… Ленинград — это прекрасный город, который сумел сохранить и развить все то, что ему досталось от прошлого, и прибавить к нему все новое, что создано человечеством. Это город могучий и лучезарный». А в заключение де Голль продекламировал по-русски пушкинские строки: «Красуйся, град Петров, и стой неколебимо, как Россия!»

В Киеве он вспомнил дочь Ярослава Мудрого, которая стала французской королевой, и говорил о роли древнего города «в создании великой Руси». Волгоград он назвал «самым героическим из всех городов». В Новосибирске он восхищался научными и промышленными достижениями «таинственной и интересной, полной поэзии и романтики» Сибири. В Московском университете генерал проникновенно говорил о величии Ломоносова, об «универсальном характере научной истины», о том, что культура, наука, прогресс — это цель «нового союза» России и Франции. Чувствовалось, что де Голль доволен своей поездкой. Во время встречи с солдатами и офицерами гвардейской Таманской дивизии он сказал: «Я как будто бы помолодел на 20 лет».

1966 год, июнь. Встреча генерала де Голля с советскими людьми

В результате московских переговоров была подписана советско-французская декларация, открывшая новый важный этап в отношениях СССР и Франции, в борьбе за решение проблемы европейской безопасности и укрепление мира во всем мире. В беседах между генералом де Голлем и советскими руководителями, проходивших в атмосфере большой сердечности, речь шла прежде всего о проблемах Европы, которые решено было рассматривать в европейских рамках. Стороны согласились, что Советский Союз и Франция должны внести решающий вклад в налаживание плодотворного сотрудничества всей Европы, к которому они будут стремиться приобщить все европейские страны.

Обсуждались также другие конкретные международные проблемы. Полное совпадение взглядов обнаружилось по вопросу об американском вмешательстве во Вьетнаме. Проблема разоружения, роль ООН также рассматривались в духе согласия. Особенно широко и детально согласовывались советско-французские отношения с точки зрения политики, экономики и культуры. По всем линиям утвердили программу расширения этих отношений. Решено было создать постоянную советско-французскую комиссию, проводить регулярные политические консультации. Стороны договорились установить линию прямой связи между Кремлем и Елисейским дворцом. В целом московские переговоры 1966 года явились фундаментальным вкладом в развитие франко-советского согласия.

После поездки де Голля в СССР началось непрерывное развитие и расширение франко-советских отношений. Речь шла не только о небывало активном сотрудничестве в экономике, культуре, науке. Более близкими становятся позиции двух стран по отношению к важнейшим, наиболее острым проблемам международных отношений. Все чаще СССР и Франция занимают в принципе аналогичные позиции. Так было, например, в связи с ближневосточным кризисом 1967 года или американской агрессией против Вьетнама. Особое значение имела политика двух стран в решении задачи смягчения международной напряженности. В последующие годы стало совершенно очевидно, что переговоры 1966 года в Москве оказались важной вехой не только в отношениях двух стран, но и в развитии всей международной обстановки. Именно 1966 год служит той датой, которая отмечает начало эпохи разрядки. Отношения СССР и Франции явились эталоном, примером отношений стран различных социальных систем в период разрядки. Такие положительные явления, как «восточная политика» Вилли Брандта, система договоров ФРГ со странами социализма, советско-американское согласие в кардинальных вопросах и многие другие события в международной жизни, несомненно, несли на себе явный отпечаток влияния советско-французского сотрудничества. Уже одним этим оно благотворно сказывалось на положении дел в мире, не говоря об осязаемом эффекте дипломатических акций двух стран в решении конкретных вопросов. Без их взаимодействия трудно было бы, например, добиться созыва и успеха Общеевропейского совещания по безопасности и сотрудничеству в Хельсинки.

Интересно, что значение советско-французской встречи 1966 года представлялось все более значительным с течением времени. События не только не заслоняли ее, но, напротив, придавали ей все больший смысл. Этому способствовало и то, что сменившие де Голля на посту президента Франции Жорж Помпиду и В. Жискар д'Эстэн продолжали в основном его политику. За время с 1966 по 1980 год состоялось десять встреч руководителей СССР и Франции. И каждая из них была продолжением и развитием того, что было начато в 1966 году.

Уже не раз говорилось, что, несмотря на эмоциональность своей натуры, де Голль был далек от всяких сентиментальностей в политике и порой его реализм доходил до цинизма. Что же можно сказать в этом смысле о «советской» политике де Голля? Во всяком случае, презрительных высказываний такого характера, какие он делал в своем окружении после рекламной поездки в ФРГ, от де Голля никто не слышал. С уверенностью можно утверждать одно: сближение с СССР отвечало всему духу, существу его внешней политики и соответствовало, по его собственному глубокому убеждению, коренным интересам Франции отнюдь не краткосрочного, а постоянного характера. «Это визит вечной Франции вечной России», — говорил он. Он почти всегда заканчивал речи возгласом: «Да здравствует Россия!» Таким образом, искренние симпатии к нашей стране не вступали у него в противоречие с классовой позицией, с отрицательным отношением к коммунизму. Таково весьма сложное, противоречивое отношение де Голля к СССР. Естественно, он не забывал при этом своих интересов. Сближение с Советским Союзом укрепляло и внутриполитические позиции генерала. Не случайно он поехал в СССР незадолго до парламентских выборов марта 1967 года. Правда, кроме основной массы рядовых избирателей были в стране силы, которым поездка в Москву явно не нравилась. К ним принадлежали сторонники «атлантического» курса, вроде партии «Демократического центра», возглавляемой Леканюэ. Как раз эта группировка и потерпела поражение на выборах 1967 года. Что касается сторонников генерала де Голля, то все наблюдатели соглашались, что их неудачи на выборах объяснялись его консервативным социальным курсом, а успехи — независимой внешней политикой.