Луис Фишер - Жизнь Ленина

«Нельзя! — ответил Каменев. — Голосовали два раза. Претит им это! Надо найти другие способы поддержки: книжные объявления, платность объявлений о собраниях, за извещения ЦК и т. д. Л. К.» {955} .

Ленин был настроен меркантильнее партии.

Самой большой угрозой, однако, были не исчезающие радикальные настроения в партии, а подорванное здоровье Ленина.

И. А. Семенняков, коммунист, красноармеец, продовольственный работник Донской области, приехал в Москву со специальной целью осведомить Ленина о случаях превышения власти, хищений, бесхозяйственности продовольственных работников и ответственных коммунистов Донской области. Семенняков писал Ленину, что эти случаи дают «повод к разным восстаниям рабочих и крестьян трудовых», и в приписке сообщал, что будет «три дня ждать» резолюции Ленина: «Если же ее не будет, то я покину этот мир». Озабоченный Ленин 13 июля 1921 года дал Фотиевой письменное распоряжение: «Разыщите автора спешно, примите, успокойте, скажите, что я болен, но дело его двину. Письмо его дайте переписать на машинке в нескольких экземплярах: 1 — Молотову, 1 — Сольцу в ЦКК. При посылке Молотову добавьте от меня: предлагаю послать Контрольную Комиссию на Дон из члена ВЦИК плюс 10 (или 20) свердловцев (автора взять с собой) и расстрелять на месте тех, кого изобличат в грабежах» {956} .

Ленин чувствовал себя плохо. Резкие звуки раздражали его. Вместо звонка на его телефоне были устроены маленькие электрические лампочки, зажигавшиеся в виде сигнала. 8 июля 1921 года он написал заявление Молотову, в Оргбюро ЦК: «Прошу Оргбюро или секретариат ЦК (с утверждением Политбюро по телефону) разрешить мне отпуск… на один месяц с приездом 2–3 раза в неделю на 2–3 часа в день на заседание Политбюро, СНК и СТО…» На другой день Политбюро приняло постановление: «Разрешить т. Ленину отпуск на один месяц с правом бывать во время отпуска только на заседаниях Политбюро (но не СНК и СТО, кроме специальных случаев — по решению Секретариата ЦК)» {957} .

Но Ленин остался в Москве на Конгресс Коминтерна и был активен, как всегда, занимаясь не только ключевыми, но и множеством второстепенных и побочных вопросов. 13 июля он вдруг написал Бородину, пребывавшему в Чикаго, что хочет получить материалы, «касающиеся американской третьей партии рабоче-крестьянского и рабоче-фермерского союза… в штате Северная Дакота». Получив эти материалы, он посоветовал Бородину написать на их основании статью для «Коммунистического Интернационала» {958} .

В те же дни Ленин просит достать для него комплект выходящих в Чехословакии коммунистических газет «Руде Право» и «Форвертс», относящихся к майскому съезду Чехословацкой КП. 22 июля он требует ускорить покупку врубовых машин для Главугля за рубежом. На другой день пишет письма по вопросу о коннозаводстве и коневодстве, о неполадках в Петроградской потребительской коммуне и т. д. 24 и 25 июля он занимается вывозом рыбы и осенней путиной и просит Чичерина ускорить подготовку очерка, «разоблачающего грузинских меньшевиков». Так прошел июль. Отдыхать Ленин не умел; он был уверен, по-видимому, что без его напоминаний, приказов, разносов и прочего ничто не сможет сдвинуться с места.

Опасаясь административного развала, Ленин, несмотря на решение Политбюро, пытался держать в руках кремлевскую машину. Находясь в отпуску в Горках, он сыпал приказами, распоряжениями, жалобами, записками. Но людей он видел меньше. 2 августа, например, он написал Адоратскому, товарищу, которого он высоко ценил: «Я в отпуску. Нездоров. Видеться не могу». Он был настолько нездоров, что стал просить легкого чтения. Б. И. Николаевский, в то время сидевший на Лубянке в общей камере со своими товарищами-меньшевиками, получил от Лидии Дан, жены известного меньшевистского лидера том «Похождений Рокамболя». Заключенные меньшевики читали эту книгу запоем и даже вынуждены были ее одолжить сидевшим в соседней камере эсерам — Гоцу, Тимофееву и др., стуком в стену выразившим свое желание получить ее. Книга переходила из рук в руки, от меньшевиков к эсерам и обратно, пока вдруг не объявилась ее хозяйка и не сказала, что книгу требует немедленно вернуть библиотека: Ленин заболел и просил достать именно этот роман. Меньшевики в тюрьме и большевик в Горках пользовались для отвлечения одним и тем же рецептом: они читали приключенческие романы. Меньшевики решили, что с Лениным случился первый удар. Это не подтверждено.

Праздность претила Ленину. В отпуску он написал статью, озаглавленную «Новые времена, старые ошибки в новом виде». «Правда» напечатала ее 28 августа 1921 года. Речь в статье шла о «мелкобуржуазных шатаниях» крестьянства, «всегда проникающих в той или иной мере в среду пролетариата». Эти шатания, писал Ленин, «неизбежны, пока не устранены самые глубокие корни капитализма».

Нэп воодушевил врагов большевизма, признавал Ленин. «Основной мотив у меньшевиствующих: «Большевики повернули назад, к капитализму, тут им и смерть. Революция все же оказывается буржуазной, и Октябрьская в том числе! Да здравствует демократия! Да здравствует реформизм!» Правда, объяснял Ленин, большевистская революция началась с революции буржуазной. Но «за какие-нибудь 10 недель мы сделали во 100 раз больше для действительного и полного уничтожения остатков феодализма в России, чем меньшевики и эсеры за восемь месяцев (февраль — октябрь 1917 г.) их власти». 10 недель, о которых говорит Ленин, это период от октябрьского переворота до разгона Учредительного Собрания.

Первый этап большевистской революции был буржуазным, направленным против пережитков феодализма. Но в то же время, утверждает Ленин, большевики начали «социалистическую, пролетарскую революцию». «Мы нанесли всемирно ощутимый удар фетишам мещанской демократии, Учредилке и буржуазным «свободам», вроде свободы печати для богатых». «Мы создали советский тип государства… Мы развернули, как никогда, силы рабочего класса по использованию им государственной власти».

Теперь революция вступила в новый этап: «Антанта вынуждена прекратить (надолго ли?) интервенцию и блокаду». Но появился на сцене и новый враг: «Враг — мелкобуржуазная стихия, которая окружает нас, как воздух, и проникает очень сильно в ряды пролетариата. А пролетариат деклассирован, т. е. выбит из своей классовой колеи. Стоят фабрики и заводы — ослаблен, распылен, обессилен пролетариат».

Такое положение способствует распространению «левой фразы»: к ней Ленин уже привык. «Опасности мы не преуменьшаем. Мы глядим ей прямо в лицо… Опасность велика… панические крики на нас не действуют… Меньшевики кричат, что продналог, свобода торговли, разрешение концессий и государственного капитализма означают крах коммунизма». Но советский режим находит «новые силы» в рабочем классе, «…лучшие представители пролетариата теперь управляют Россией, создали армию, вели ее, создали местное управление и т. д., руководят промышленностью и пр. Если в этом управлении есть бюрократические извращения, то мы этого зла не скрываем, а разоблачаем его, боремся с ним». Но приток свежих сил из рабочего класса еще очень слаб, из-за тех испытаний, которые пришлось перенести рабочему классу России во время гражданской войны. «Больше почина и самодеятельности местам! — требовал Ленин. — За работу, более медленную и осторожную, более выдержанную и настойчивую» {959} . На этом Ленин кончил статью. Положение в РСФСР доставляло ему мало радости. Он смотрел в лицо опасности, но опасность от этого не уменьшалась.