Сергей Довлатов - Не только Бродский

Чиновники удивились:

— Почему же именно Ахматова? Есть и более уважаемые писатели — Мирошниченко, Саянов, Кетлинская…

Волков решил действовать самостоятельно. Поехал с товарищами к Ахматовой на дачу. Исполнил новый квартет Шостаковича.

Ахматова выслушала и сказала:

— Я боялась только, что это когда-нибудь закончится… Прошло несколько месяцев. Ахматова выехала на Запад. Получила в Англии докторат. Встречалась с местной интеллигенцией.

Англичане задавали ей разные вопросы — литература, живопись, музыка.

Ахматова сказала:

— Недавно я слушала потрясающий опус Шостаковича. Ко мне на дачу специально приезжал инструментальный ансамбль.

Англичане поразились:

— Неужели в СССР так уважают писателей?

Ахматова подумала и говорит:

— В общем, да…

В Анн-Арборе состоялся форум русской культуры. Организовал его незадолго до смерти издатель Карл Проффер. Ему удалось залучить на этот форум Михаила Барышникова.

Русскую культуру вместе с Барышниковым представляли шесть человек. Бродский — поэзию. Соколов и Алешковский — прозу. Мирецкий — живопись. Я, как это ни обидно, — журналистику.

Зал на две тысячи человек был переполнен. Зрители разглядывали Барышникова. Каждое его слово вызывало гром аплодисментов. Остальные помалкивали. Даже Бродский оказался в тени.

Вдруг я услышал, как Алешковский прошептал Соколову:

— До чего же вырос, старик, интерес к русской прозе на Западе!

Соколов удовлетворенно кивал:

— Действительно, старик. Действительно…

В молодости Битов держался агрессивно. Особенно в нетрезвом состоянии. И как-то раз он ударил поэта Вознесенского.

Это был уже не первый случай такого рода. И Битова привлекли к товарищескому суду. Плохи были его дела.

И тогда Битов произнес речь. Он сказал:

— Выслушайте меня и примите объективное решение. Только сначала выслушайте, как было дело. Я расскажу вам, как это случилось, и тогда вы поймете меня. А следовательно — простите. Ибо я не виноват. И сейчас это всем будет ясно. Главное, выслушайте, как было дело.

— Ну и как было дело? — поинтересовались судьи.

— Дело было так. Захожу я в «Континенталь». Стоит Андрей Вознесенский. А теперь ответьте, — воскликнул Битов, — мог ли я не дать ему по физиономии?!..

Самоубийство Маяковского остается для нас трагической загадкой. Многие обвиняют в его гибели Лилю Брик. Она была, что называется, гипотенузой любовного треугольника. Она наводнила дом сотрудниками ЧК. И так далее.

Сама Лиля Брик распространяла другую версию. По ее версии, у Маяковского было глубокое предрасположение к самоубийству. Что-то вроде маниакальной жажды смерти.

Более того, Маяковский и раньше делал попытку самоубийства. Но револьвер с единственным патроном в барабане дал осечку. Лиля Брик выпросила этот патрон у Маяковского. Патрон был чем-то вроде доказательства ее невиновности.

Все это отмечено, увы, печатью дурного тона. Вообще на фоне чьей-то смерти катастрофически проявляется любая безвкусица.

Недаром поэт Крученых говорил:

— Умереть бы, если хватит мужества, со вкусом!

Бродский перенес тяжелую операцию на сердце. Я навестил его в госпитале. Должен сказать, что Бродский меня и в нормальной обстановке подавляет. А тут я совсем растерялся.

Лежит Иосиф — бледный, чуть живой. Кругом аппаратура, провода и циферблаты. И вот я произнес что-то совсем неуместное:

— Вы тут болеете, и зря. А Евтушенко между тем выступает против колхозов…

Действительно, что-то подобное имело место. Выступление Евтушенко на московском писательском съезде было довольно решительным. Вот я и сказал:

— Евтушенко выступил против колхозов…

Бродский еле слышно ответил:

— Если он против, я — за.

Молодая Данилова оказалась на Западе. Подвизалась в мюзик-холлах. Тут ею заинтересовался Дягилев. Назначил что-то вроде просмотра.

Данилова сказала:

— Я была хороша для Мариинского театра. Так уж и вам как-нибудь подойду…

Дягилев кивнул:

— Она права…

И отменил просмотр. А через год Данилова стала звездой его труппы.

Еще будучи юношей, Годунов отрастил длинные волосы. Всю жизнь его заставляли постричься. В школе. В Большом театре. Перед гастролями.

Годунов ссылался на Маркса, Энгельса, Чернышевского.

Чиновники восклицали:

— Вот именно! Но это же было давно. Это уже не модно.

И они горделиво поглаживали свои блестящие лысины.

Потом Годунов бежал на Запад. И здесь его кудри всем понравились. Даже лысеющий Бродский их с удовлетворением отметил.

20 августа 68-го года советские войска оккупировали Чехо-Словакию. 25 августа в Москве состоялась знаменитая демонстрация протеста. Среди других в ней участвовала Горбаневская. Вышла на Красную площадь с грудным ребенком.

Все участники демонстрации были арестованы. Горбаневскую пощадили из-за детей. Привлекли ее в качестве свидетельницы.

Как-то вызвали ее на допрос. Кто-то поинтересовался, указывая на ее годовалого сына:

— Это тоже свидетель?

— Нет, — ответила Горбаневская, — подозреваемый…

Найман был не только замечательным поэтом. Он был самым язвительным человеком в Ленинграде. Он говорил колкости даже Ахматовой.

Как-то раз я представил Найману одного моего знакомого из Центрального ЛИТО. Найман спросил его:

— Вы поэт?

Мой приятель с достоинством кивнул.

Найман предложил:

— Прочтите строчки три…