Анатолий Собчак - Тбилисский Излом, или Кровавое Воскресенье 1989 года

Чебриков в своих объяснениях комиссии съезда подчеркивал, что тема об аресте лидеров неформалов постоянно возникала в разговорах с грузинскими руководителями и что он не советовал этого делать, так как не был уверен, есть ли достаточные доказательства для ареста и обвинения. Поэтому советовал действовать осмотрительно, по обстановке.

Но сам факт того, что вопрос о чьем-либо аресте обсуждается не в правоохранительных органах, как это должно быть по закону, а в партийных инстанциях, воспринимался всеми нашими собеседниками как нормальное явление. Так было принято. Так делалось всегда… А как же может быть иначе?

Так было и на этот раз. В организации и проведении митинга принимали участие и другие лидеры уже названных неформальных организаций: Т. Р. Чхеидзе, Д. Д. Копалиани – члены правления "Общества Ильи Чавчавадзе", И. Г. Шенгелая – председатель совета "Союза национальной справедливости Грузии", Б. Д. Какубава – член правления сухумского филиала "Общества Ильи Чавчавадзе", Г. Ш. Гогбаидзе – руководитель руставского филиала "Общества святого Ильи Праведного"… Но в глазах коммунистического руководства они не были столь опасными, чтобы выносить решение об их аресте.

Характерно, что в период проведения митинга, а он длился почти шесть суток, руководство республики не старалось достичь соглашения с митингующими. Справедливости ради нужно сказать, что Джумбер Патиашвили пытался вступить в диалог с лидерами оппозиции, но из этого ничего не получилось. Да и не могло получиться, потому что руководители республики не могли себе представить разговора с оппозицией на равных, с учетом требований и полным уважением к мнению политических противников, они просто были психологически к этому не готовы. А попытка разговаривать с оппозицией в традиционном стиле – путем вызова в ЦК компартии Грузии – естественно, не могла увенчаться успехом, лидеры неформалов просто уклонились от встречи.

Неспособность к политическому диалогу, выработавшаяся у коммунистического руководства за семьдесят лет безраздельного господства, привычка к политическому комфорту, порожденному отсутствием гласности и демократии, сделали его беспомощным в сложных ситуациях, не умеющим решать возникающие проблемы политическими средствами, а не репрессивными.

Чьими именами было представлено руководство республики в эти трагические дни и кто сыграл наиболее заметную роль в принятии и осуществлении непоправимых решений?

Вот краткий перечень действующих лиц и исполнителей.

ПАТИАШВИЛИ Джумбер Ильич, родился 5 августа 1939 года в г. Падодеки, грузин, член КПСС с 1959 года.

Окончил Грузинский сельскохозяйственный институт, аспирантуру, кандидат сельскохозяйственных наук. Обычная номеклатурная карьера: секретарь комитета комсомола института, инструктор ЦК комсомола Грузии, заведующий сектором по работе с научной молодежью, ответственный организатор ЦК комсомола Грузии, второй секретарь ЦК комсомола, первый секретарь ЦК комсомола Грузии, первый секретарь Горийского горкома КП Грузии, секретарь ЦК Компартии Грузии.

С 1985 года – первый секретарь ЦК Компартии Грузии. 14 апреля 1989 года в связи с событиями 9 апреля подал в отставку и ушел с политической арены. Под его руководством проходили все совещания в ЦК и правительстве, на которых были приняты роковые решения.

Был избран народным депутатом СССР, но и на первом, и на втором Съездах, когда обсуждалась тбилисская трагедия, отмолчался. 14 сентября 1991 года, почти через два года после трагедии, Патиашвили вдруг "обрел" голос и мужество, напечатав статью об апрельских событиях в газете "Известия".

Очевидно, путч и последующий крах коммунистической партии породили у бывшего первого секретаря ЦК КП Грузии надежду на возможность оправдаться за апрель 1989 года. Я с изумлением прочитал в "Известиях" три колонки, продиктованные не раскаянием и осознанием вины перед своим народом, а желанием самооправдаться: "…Сегодня связь тбилисской трагедии с событиями 19 августа в Москве очевидна. Потому каждый должен постараться внести лепту в разоблачение тайных механизмов этого переворота. Ведь это как раз те пружины, которые так часто не оставляли людям никакого выбора, принуждали поступаться собственными принципами, честью, правдой. В ходе перестройки высшие партийные структуры страны ни на минуту не выпускали кадровые рычаги в республике, основные каналы информации. Что вынуждало нас, партийных руководителей, метаться между поверившей в перемены общественностью и тоталитарной идеологией…

…При утверждении Крючкова на должность председателя КГБ Верховный Совет охотно поверил, что ни он, ни его ставленники на местах не ведали до конца, что назревает в Тбилиси. Поверили и тому, что за 15 минут до так называемой "операции" они ничего о ней не знали. Но Бюро ЦК черпало информацию именно по линии Комитета госбезопасности! Что было главной нашей ошибкой. Однако до событий в Тбилиси, да и после них, пробиться к информации КГБ практически было невозможно. Даже комиссию Собчака не допустили ко многим важным документам.

…Общество убедилось, какой мастер по части подтасовки документов Лукьянов. Читая на первом Съезде народных депутатов СССР телеграммы от ЦК Компартии Грузии (писанные, кстати, под прямую диктовку наехавших в Тбилиси эмиссаров из центрального партийного аппарата), Лукьянов сознательно опустил последнюю строку, где вопрос выносился на рассмотрение ЦК КПСС. Теперь есть реальная возможность установить, какое же решение принял штаб партии. Как есть и возможность посмотреть шифротелеграммы, телефонограммы по линии военного ведомства, КГБ, правоохранительных органов. Нас постоянно страшили повторением Сумгаита. Не мешало бы поинтересоваться, кому понадобился сумгаитский пример, которым впоследствии не раз провоцировали активные действия против населения…

…Вот факты. Перед событиями 9 апреля в Тбилиси неожиданно объявился первый заместитель Язова генерал Кочетов, наделенный чрезвычайными полномочиями. Признаю, нам не хватало тогда мужества прямо спросить: кто ему их предоставил? На каком основании под командованием генерала Родионова были объединены армейские подразделения, милиция и внутренние войска МВД? Такими правами, как мне известно, не обладает даже министр обороны. Куда подевались войска КГБ, о которых было доложено на Совете обороны, а затем они ни разу нигде не упоминались и сразу же после трагедии исчезли в неизвестном направлении?"

Упаси Бог умалять влияние Центра на республики в то время. Джумбер Патиашвили верой и правдой Центру и ЦК КПСС выслужил себе кресло первого секретаря – иного способа подняться, наверное, тогда просто не было. И каждый свой шаг Патиашвили в те дни сверял с Чебриковым, с которым он постоянно держал связь, о чем бывший шеф КГБ откровенно рассказывал нам в комиссии. В то время они, крупные партийные и государственные деятели, еще крепко держались друг за друга. Именно поэтому мне абсолютно ясна цена "прозрения" Джумбера Патиашвили после августа 1991 года.