Неизвестен Автор - Провал гитлеровского наступления на Москву

- Товарищ генерал, под деревней Палашкино убиты генерал Доватор и комдив Тавлиев! Вас просят прибыть на КП корпуса.

Я не сразу понял, о чем говорит этот взволнованный офицер, просто нелепой казалась мысль, что Доватор и Тавлиев убиты.

После я узнал обстоятельства их гибели. 19 декабря штаб корпуса, двигаясь в голове 20-й кавалерийской дивизии, находившейся во втором эшелоне, вышел по лесной тропе на шоссе Волоколамск - Руза в районе села Захрапино, которое было занято противником. В это время 3-я и 4-я гвардейские кавдивизии втянулись в бой с вражескими заслонами на рубеже реки Рузы. Доватор выехал с подполковником Тавлиевым на опушку леса и заметил в районе Дьяково движение пехоты и обозов противника.

- Михаил Петрович, - обратился он к Тавлиеву, - развертывай быстро дивизию и рысью в обход. Артиллерию выводи на прямую наводку к Захрапино.

Пока полки подходили и развертывались для боя, Доватор приказал комендантскому эскадрону атаковать Захрапино. Немецкие автоматчики оказывали ожесточенное сопротивление. Оставив комендантский эскадрон на месте, Доватор направил 20-ю кавдивизию вдоль фронта на деревню Палашкино.

Потом при ретроспективной оценке обстановки стало ясно, что можно было и не производить маневр на Палашкино, так как с захватом Захрапино открывались благоприятные условия для дальнейшего развития успеха корпуса на этом направлении. Тем более, что 3-я гвардейская кавалерийская дивизия уже вышла к деревне Лихачеве, и гарнизон в Палашкино, оказавшись под угрозой удара с тыла и с фланга, начал бы отходить на юго-запад. Но в горячке боя генерал Доватор, видимо, не смог все это учесть.

На подходе к Палашкино - небольшой, немногим более десятка дворов деревне - разведчики доложили Льву Михайловичу, что ее гарнизон начал отход. Прошло не менее часа до того момента, когда командир корпуса и сопровождающие его офицеры управления 20-й кавалерийской дивизии достигли реки Рузы, Доватор, очевидно, решил, что за это время гитлеровцы убрались из Палашкино, и направился в деревню по санному пути через Рузу. Он благополучно пересек реку и углубился в перелесок, за которым на открытом заснеженном пространстве лежало Палашкино. За ним последовали командир дивизии Тавлиев и остальные офицеры. Ничто не выдавало присутствия в селе немцев. Но стоило всадникам выехать из перелеска, как из крайних домов полоснул сильный пулеметный огонь. Доватор упал. К нему бросился его адъютант Тейхман, но не добежал. Пуля сразила и кинувшегося к генералу старшего политрука Карасева. А недалеко впереди лежал убитый подполковник Тавлиев. Многие смельчаки, пытавшиеся вынести своих командиров, погибли.

Когда я подъехал к Палашкино, уже начало смеркаться. Но выдвинувшись на опушку перелеска, я все же увидел тела погибших. Они были совсем близко. С наступлением темноты их вынесли с поля боя.

В течение ночи боевая задача корпуса была выполнена. Я доложил об этом командующему армией и отвел корпус для приведения в порядок в район Пелогаево, Потапово, Рупасово. Командиром 3-й гвардейской кавалерийской дивизии вместо меня был назначен подполковник Андрей Маркович Картавенко. Командиром 20-й вместо М. П. Тавлиева - полковник Евгений Петрович Арсеньев.

Вскоре корпус вышел из состава 5-й армии. Ее Военный совет в связи с этим прислал на мое имя письмо, в котором отмечалось, что

2-й гвардейский кавалерийский корпус за время действий в составе 5-й армии показал образец взаимодействия со стрелковыми частями. Военный совет, говорилось далее в письме, - благодарит Вас, командный, политический состав и бойцов корпуса за отличные действия, результатом которых был разгром нескольких дивизий противника{84}.

В начале января Западный фронт готовил новую операцию с целью разгрома сычевско-ржевской группировки противника. Эта задача возлагалась на 1-го ударную, 20-ю и 16-ю армии. Их действия согласовывались с наступлением левого крыла Калининского фронта.

Командующий войсками Западного фронта создал в районе Волоколамска, в полосе 20-й армии, ударную группировку. Нашему корпусу, подчиненному 20-й армии и усиленному 22-й танковой бригадой и пятью лыжными батальонами, отводилась роль эшелона развития прорыва. Главный удар 20-я армия наносила на участке Михайловка, Ананьино, Посадники.

Утро 10 января было особенно пасмурным и морозным. Ровно в 9 часов началась артиллерийская подготовка. Это был настоящий ливень снарядов и мин, длившийся полтора часа. Казалось, пехоте остается лишь пройти через коридор, пробитый артиллерией. Но как только дивизия двинулась вперед, стало ясно, что каждый метр земли будет браться с боем. Понадобилось двое суток, чтобы оборона 4-й танковой армии немцев была прорвана на рубеже Михайловна, Ананьино.

Ночью 13 января командарм приказал мне ввести подвижную группу в бой для окончательного прорыва обороны противника и развития наступления вдоль железной дороги на станцию Шаховская.

В 6 часов 30 минут кавалерийские дивизии и танковая бригада атаковали опорные пункты противника. Начались тяжелые бои. Глубокий снег снижал темп и маневренность действий кавалерии, увеличивая тем самым эффективность огня опорных пунктов противника. Кстати сказать, решение использовать кавалерию для прорыва заранее и хорошо подготовленной обороны противника не является наилучшим, особенно в условиях сплошного бездорожья.

В первый же день подвижной группе удалось завершить прорыв обороны врага и к вечеру, форсировав реку Копяну, выйти на рубеж деревни Бухолово. На высоких берегах этой речки противник готовил промежуточный рубеж обороны. Поэтому захват здесь узлового пункта сыграл большую роль в успешном развитии наступления 20-й армии на районный центр и железнодорожную станцию Шаховская.

Боевое распоряжение, полученное из штаба армии еще в ходе боя за Бухолово, резко меняло направление действий подвижной группы. Начальник штаба армии передал, что в связи с попыткой противника организованно отвести свои войска на ржевско-гжатский оборонительный рубеж командующий фронтом приказал не допустить организованного отхода можайской группировки немцев на запад. С этой целью наша подвижная группа была нацелена на юго-запад, чтобы перерезать автомагистраль Можайск - Вязьма в районе города Гжатска.

В короткой статье нет возможности осветить непрерывную цепь боев, в которых громились опорные пункты и узлы сопротивления гитлеровцев. Это происходило по-разному: Андреевское было захвачено одновременно ударом с трех сторон с упорным боем за каждый дом, каждый метр земли. Здесь сержанты Игорь Чудковский и Иван Кривоглазов доказали, что шесть танков гитлеровцев не всегда сильнее двух комсомольцев, что воля советских воинов и их боевое мастерство делают оружие во сто крат сильнее и безотказнее. Танк у фашиста - это не одно и то же, что танк у воина высокой коммунистической морали. Наши комсомольцы подожгли три танка из шести, остальные повернули вспять. В деревне Бухолово полковником Арсеньевым был осуществлен блестящий обходный маневр для удара из-за фланга первого эшелона. Кроме того, здесь следует отметить дерзкую атаку автоматчиков старшего лейтенанта Козлова позиций противника с тыла и умелое наращивание успеха командиром 124-го кавалерийского полка майором Чекулиным. Бой у Красного Села - это целая серия тактических маневров, направленных на то, чтобы форсировать крутобережную реку Рузу и открыть этим путь на очень важный в оперативном отношении населенный пункт и крупный узел сопротивления Середу.