Вольфганг Нейгауз - Его называли Иваном Ивановичем

- Вам известно, где вы находитесь? - спросил пленного капитан.

- Так точно. У партизан, - произнес солдат, и голос его дрогнул.

"Наверное, каких только небылиц не наслушался о нас", - подумал Шменкель.

- Как вы себя чувствуете?

- Спасибо, уже лучше. Благодарю вас.

- А теперь расскажите нам о своей политической деятельности. Вы - член нацистской партии?

- Нет, но...

Солдат недоверчивым взглядом окинул партизан.

- Но что? - спросил Шменкель.

- Я состоял в молодежной организации.

- Вас к этому принудили, не так ли? - не без иронии спросил Дударев.

- Нет, я вступил туда добровольно и даже отличился.

- Значит, вы были активистом?

- Да, у нас все были активисты. Капитан взглянул пленному прямо в глаза:

- Все вы так говорите. В том числе и дети рабочих? Ваш родной Эссен в свое время был центром борьбы против капповских путчистов. Или вы об этом забыли?

Пленный молчал.

- Почему вы не отвечаете?

- Я... этого не знал, - откровенно признался ефрейтор.

Шменкель отвел взгляд, ему было стыдно за своего соотечественника. Советский офицер напомнил о важном событии в немецкой истории, а парень, выросший в Германии, оказывается, вообще никогда и не слышал об этом, так как школьные учебники замалчивали подобные явления.

Дударев заговорил строже:

- Что произошло в Березниково?

- Не знаю... Слышал только, как об этом рассказывали.

- Разве вы не принимали участия в карательной экспедиции?

- Нет. Там были только добровольцы.

- А почему вы не пошли?

- Я стал солдатом для того, чтобы защищать свое отечество, в бою защищать, А против мирного населения я не воюю.

- Защищать отечество? - криво усмехнулся Дударев. - И что же вы слышали о Березниково?

Пленный рассказал довольно подробно. Он сам по радио принял приказ, в котором говорилось о необходимости стереть хуторок с лица земли, и передал приказ дальше, как это было положено. На вечерней поверке командир батальона призывал солдат к мщению, так как жители этого хуторка поддерживали связь с партизанами. Подробнее о расправе над мирными жителями Дёррес узнал от Фельдхубера, который был там и, хвастаясь, показывал всем фотографии, сделанные им лично.

- А что говорили ваши товарищи об этой расправе?

- Не все солдаты одобряют такую жестокость. Я слышал это собственными ушами. Многие у нас считают, что виновных нужно наказывать, можно, например, сжечь село, но расстреливать мирных жителей нельзя.

- Так думают твои товарищи?

- Так точно.

- Ну и последний вопрос. Что сейчас происходит в Симонове?

Пленный ответил без малейшего промедления:

- Запланирована операция по уничтожению партизанского лагеря. Для этой цели в село прибыло подразделение полевой жандармерии с овчарками. Операция будет проведена вместе со строевой частью.

- Когда запланирована эта операция?

- Я знаю только район операции и пароль.

- Говорите.

Пленный показал на схеме район, запланированный для прочесывания. В этом районе как раз и располагалась партизанская бригада имени Чапаева. Пароль - "Оборотень".

- Хорошо. Можете идти.

Ефрейтор встал и, дойдя до порога, обернулся, но часовые взяли его под руки и вывели из землянки.

Во время допроса старший лейтенант Морозов два раза куда-то выходил, но вскоре возвращался. Сейчас, когда в землянке наступила тишина, снаружи стали слышны команды, стук топоров, беготня, ржание лошадей.

- Сведения, которые мы имели, пленный полностью подтвердил. Я сейчас созову командиров подразделений на короткое совещание. - И, посмотрев на часы, Морозов обратился к Дударову: - А вас я жду через четверть часа.

Выходя из землянки, Дударев сказал Шменкелю:

- Вы со своим оружием идите в отряд "Смерть фашизму". Отдохнем потом. А за помощь при допросе - большое вам спасибо.

Только встав на ноги, Шменкель почувствовал, как устал: ноги и руки казались какими-то ватными.

- Разрешите один вопрос, товарищ капитан? - спросил Фриц.

Дударев сначала было махнул рукой:

- После.

А потом, подумав, предложил:

- Проводите меня к рации. По дороге поговорим, только давайте короче.

Шменкель быстро шагал рядом с капитаном.

- Что будет с пленными? - спросил Фриц.

- Этот вопрос решит штаб бригады.

- А как?

- Товарищ Иван Иванович!

Дударев на миг остановился, на лбу его собрались глубокие складки.

- Разве вам не ясно, что я не могу ответить на ваш вопрос?

Шменкель все отлично понимал, но машинально все еще шагал вслед за капитаном. Так они дошли до землянки радиста.

"Больше выговора мне не грозит. В крайнем случае меня вычеркнут из списков разведчиков, но я все равно спрошу его еще раз", - думал Шменкель.

На столе радиста лежали два листка, испещренные цифрами, зашифрованные радиограммы.

- А ты чего здесь забыл?! - набросился на Шменкеля радист. - Не хватало, чтоб каждый ходил сюда, как к себе домой!

Дударев углубился в чтение радиограмм. Потом он поднял голову и сказал, обращаясь к Шменкелю:

- Я знаю, вас беспокоит судьба пленного ефрейтора, но этот вопрос буду решать не я один. Фельдхубер, в этом я твердо убежден, за свои преступления будет приговорен к расстрелу. Доказательства его вины у нас имеются, да и сам он не отпирается. А расстреливать Дёрреса мы не имеем никакого права. Вы удовлетворены?

- Его перебросят через линию фронта?

- Каким образом? Это при нашем-то теперешнем положении?!

И, взяв Шменкеля за руку, капитан повел его к выходу.

- Опомнитесь наконец. И все взвесьте. Ефрейтор вел себя как следует, сказал нам правду, и мы, конечно, учтем это. По моему указанию сегодня ночью его отвезут подальше отсюда и выпустят на свободу. Идите.

- Слушаюсь. Разрешите мне поговорить с этим ефрейтором.

- Как хотите. И разрешаю.

Уже стемнело, и возле землянок, где хранились продукты, партизаны зажгли факелы. Ящики, мешки и бочки складывали на подводы. Мимо проехал крытый грузовик с обмундированием. Чтобы избежать окружения, командование приняло решение покинуть лагерь.

После разговора с капитаном Шменкель быстро зашагал к землянке, где находились пленные.

В землянке было темно, но Фельдхубер сразу же узнал Шменкеля.

- Живым вам всем отсюда не вырваться, - пробормотал Фельдхубер. Выпусти меня отсюда, помоги бежать, и я возьму тебя с собой, а то так и пропадешь ни за что ни про что в этих болотах.

- Выходи, - сказал Шменкель второму пленному.

Когда Дёррес вышел из землянки, часовой тотчас же снял карабин с плеча, но Шменкель сделал ему знак, что это лишнее.

Отведя ефрейтора немного в сторону, Фриц предложил ему сесть на валявшийся ящик. Сел и сам. Было темно, и Шменкель не видел лица ефрейтора, но чувствовалось, как волнуется пленный.

- Испугался?