Алан Клейсон - Пол Маккартни

С каждым днем у них появлялось все больше конкурентов. Когда в середине января Стюарт Сатклифф вернулся в Ливерпуль, он был поражен тем, сколько копий «The Beatles», «Rory Storm» u «Gerry» развелось в Британии, пока он был в Гамбурге. Начиная с «Billy Cramer and the Coasters» из Бутла до « The Pathfinders» из Биркенхеда, в каждом районе была своя группа, которая пользовалась популярностью местного масштаба. Даже один из бывших одноклассников Стюарта, Нейл Фостер, играл на саксофоне в « The Delacardoes», самой известной группе северо–западной части Ливерпуля.

Многие из этих новоиспеченных коллективов начали с того, что упрашивали продюсеров включить их между выступлениями биг–бэндов и джазовых команд. Если им предоставлялась такая возможность, они играли между девятью часами и закрытием паба. Температура рок–н–ролла несколько снижалась с появлением «взрослых», и вечер завершался в сугубо «профессиональном» ключе. Вновь пришедшие и взрослые музыканты надеялись, что подростки тут же забудут всю эту белиберду, которую только что услышали, и станут внимать «нормальной» музыке.

Однако повальное увлечение молодежи вокально–инструментальными (или бит-) группами вряд ли можно было так просто остановить, и все большее количество пригородных клубов отдавали предпочтение такого рода музыке. Центр города не так быстро сдавал свои позиции; первыми, кто открыл свои двери новому течению в поп–музыке, были Iron Door и Cavern.

«The Beatles» стали постоянной группой в клубе Cavern — их дебютное выступление на этой сцене состоялось в феврале 1961 года. Это был единственный концерт Стюарта Сатклиффа в заведении, которое впоследствии стало таким же символом города, как и Пир Хед. Среди публики был и Колйн Мэнли — он, как и многие другие, посчитал, что это был не самый удачный день для «The Beatles», «с которыми все еще играл Стюарт Сатклифф, и звучали они, прямо скажем, так себе».

Леннон был рад снова видеть Сатклиффа, но для остальных возвращение их странствующего бас–гитариста было чем–то вроде дурного знака — они уже успели оценить в этой роли Чеса Ньюби, Пола и даже Джонни Густафсона из « The Big Three».

Ни Пол, ни Джордж, ни Пит не знали, что и подумать, когда Стюарт пошел получать немецкую визу, чтобы вернуться в Германию, и одновременно попытался поступить на годичный курс обучения в колледже с целью получить диплом преподавателя живописи. Каждая из этих альтернатив предполагала, что Сатклифф должен был так или иначе «осесть». Для « The Beatles» это в любом случае не сулило ничего хорошего.

После того как ему не удалось поступить в колледж, Стюарт в марте вернулся в Гамбург, однако официальную точку в их профессиональных отношениях с « The Beatles» поставила сама группа, которая подписала с Top Ten очередной четырехмесячный контракт, начинавший действовать с первого апреля. Стюарт выступал в роли посредника в переговорах между ними и клубом, западногерманской иммиграционной службой и господином Кноопом, начальником гамбургской полиции. Ему пришлось поддерживать заверения Аллана Уильямса о том, что ребята сильно изменились — и особенно «поджигатели» Пол и Пит.

Хотя Стюарт прекрасно справился с ролью переговорщика, «я до сих пор считаю, что его сразу же выкинули бы из группы, — выражал общую точку зрения Род Джонс, — как только на горизонте замаячили бы какие–нибудь перспективы. Я удивлен, что он не ушел намного раньше».

После того, как Стюарт покинул группу, «The Beatles» решили не искать нового бас–гитариста, это вакантное место раз и навсегда занял Пол. Годы спустя Пол был глубоко оскорблен заявлением одного биографа «The Beatles», утверждавшего, что благодаря махинациям Маккартни Стюарта удалось–таки выжить из группы:

«Я подумал: «Господи, ведь это было так давно. Этот парень может быть и прав». То есть он, конечно же, неправ, но ведь такие мысли могут возникнуть у любого человека. Я позвонил Джорджу Харрисону и сказал: «Джордж, ты помнишь, как я переквалифицировался в бас–гитариста?» И он мне ответил: «Ну да, мы постоянно тебя этим донимали». Я вздохнул с облегчением: «Спасибо тебе, а то есть один парень, который думает иначе».

Во многом благодаря слаженной ритм–секции Беста — Маккартни популярность « The Beatles» росла с каждым днем, и уже стало привычным, что Cavern заполнялся поклонниками группы задолго до того, как со сцены уходил разогревавший их джаз–банд.

Теперь, когда их буйная манера игры и поведения на сцене стала не только приемлемой, но и желательной в Cavern и на других площадках, ее стали перенимать повсеместно: владельцам клубов было выгоднее нанять шумную ритм–энд–блюзовую команду, чем какой–нибудь затрапезный джаз–банд, Хэнка Уолтерса с «Dusty Road Band» с их кантри–энд–вестерном или комика Кена Додда с его дурацкими монологами.

«The Beatles» играли в Биркенхеде, Сифорте или — один–единственный концерт — в Алдершоте, где–то на краю земли, в далеком Гемпшире, где pilzen kopf'ы, которые Джон, Пол и Джордж носили уже к концу 1961 года, были зачастую как красная тряпка для быка—в тех регионах даже челка Элвиса еще не считалась признаком мужественности.

Когда Леннон и Маккартни достигли совершеннолетия и получили чек, посланный Жннону одной из богатеньких тетушек во время отдыха в Париже, к ним присоединился Юрген Фолльмер и, по словам Пола, предложил «сделать так, как он». Двое «главных» битлов тут же сделали себе длинные челки, доходившие почти до глаз — не как у Адама Фэйта, а скорее как у «The Kaye Sisters», женского трио, неизменного участника многочисленных варьете–шоу на британском телевидении. Пит отказался постричься как Пол и Джон, однако Джордж сразу же последовал их примеру.

Несколько меньшей провокацией были их кожаные прикиды, которые ребята надели после «командировки» в Kaiserkeller, — точно такие же обтягивающие кожаные штаны и куртки носили Джин и Эдди во время того судьбоносного турне.

Кроме горстки людей, толпившихся у самой сцены, в зале было предостаточно зрителей, которые отнюдь не хотели смотреть и слышать этих выскочек «The Beatles». Уже через минуту после начала первой песни стриженный «ежиком» верзила, не в меру расхрабрившийся от выпитого пива, готов был начать борьбу за «достойную музыку для достойных людей», но его, как правило, сдерживали. Остальная часть аудитории, однако, ограничивалась насмешками в адрес группы, свистками и медленными аплодисментами, — хотя время от времени слышались возгласы одобрения со стороны тех, кто проникся их музыкой.

На более устойчивой ливерпульской почве билеты на их концерты продавались на несколько месяцев вперед, а другие группы пытались копировать их поведение на сцене и репертуар, включая « I Saw Her Standing There», большую часть которой написал Пол Маккартни.