Вальтер Хартфельд - Одинокие воины. Спецподразделения вермахта против партизан. 1942—1943

Затем — прямо театр какой-то — все исчезло. Клаусу показалось, что он помешался или совершенно оглох.

В них больше никто не стрелял с противоположной стороны. Егерям и солдатам подкрепления понадобилось несколько минут, чтобы убедиться: партизаны ушли совсем.

Увы, о немедленном преследовании не могло быть и речи. Под прикрытием бронемашин эвакуировали убитых и раненых: пятеро погибло, одиннадцать ранено. Отличный результат. Руку Манфреда слегка поранило осколком. Лицо Клауса, не замечавшего ранения в щеку осколком камня, было в крови.

Люди расспрашивали друг друга, переговаривались в полном замешательстве.

Быстро приходили в себя.

С севера донесся грохот ожесточенной перестрелки. Вторая группа партизан атаковала опорный пункт.

Пока солдаты собирались, пока заботились о раненых, партизаны сожгли и разграбили опорный пункт № 2 и без особого труда вернулись в лес урочища Бранилец.

На тлеющие руины опорного пункта спустилась ночь, когда Клаус с командиром подкрепления решили его восстановить. Несмотря на усталость, люди стали копать окопы, сооружать пулеметные гнезда и позиции для легких орудий, заграждения из колючей проволоки. Увы, боеприпасов оставалось мало, потому что склад их взлетел на воздух вместе со всем остальным.

К счастью, полковник Брандт сообщил по радио, что прибудут новые подкрепления.

Посоветовавшись с Манфредом и Хайнцем, Клаус решил послать дозор, который сам и должен был возглавить. Набралось двадцать добровольцев. Их отбирал Хайнц, потому что участвовать в рейде хотели все.

Опорный пункт № 1, ближе к лесу, теперь остался в изоляции, и именно с этой стороны нужно было сейчас провести рекогносцировку.

Двадцать коммандос разделились на две группы и двинулись по обочинам дороги: по левой — группа Клауса, по правой — во главе с Хайнцем.

Егерей поглотила ночь, ее тишина успокаивала. Они быстро продвигались, ориентируясь по отчетливой линии дороги, которая вилась змеей, уводя в лесную тьму.

Шедший впереди Карл Вернер заметил темное пятно. Дерево, неподвижное транспортное средство? Он дал колонне сигнал остановиться. Соблюдая чрезвычайную осторожность, коммандос залегли. Пятно перед ними зашевелилось, оно деформировалось, как амеба. Послышались глухие звуки и шепот. Полдесятка партизан минировали дорогу, полностью изолируя также опорный пункт № 1.

Хотелось захватить этих типов, но времени было в обрез, и дорогу следовало сохранить неповрежденной. Коммандос открыли огонь. Раздались крики, потом пятно на дороге застыло без движения. Если были дозорные, они либо сбежали, либо их убили. Взрывчатка должна была остаться. Клаус позвал братьев Ленгсфельд. Задание было не слишком увлекательное, но у них не было выбора.

Ловкость и точность движений братьев восхищала Хайнца. Каждое их движение было осторожно, выверено и в целом эффективно. Нужно было сохранять хладнокровие, точно слышать каждый шум, каждый щелчок, чувствовать подушечками пальцев каждую деталь. Не делать ошибок и учиться выжидать. Братьям понадобилось двадцать минут, чтобы разминировать дорогу.

После того как братья убедились в полном устранении всякой опасности, они дали знак коммандос приблизиться и стали проверять взрывчатку партизан. Вольфганг в особенности внимательно изучал минную ловушку, затем вынул записную книжку и зарисовал ее схему.

Убитых партизан обыскали, раздели и положили на обочине дороги.

Отряд егерей двинулся дальше, совершил длинный обходной путь вокруг опорного пункта № 1, где, видимо, все было спокойно, и с первыми признаками рассвета вошел в укрепленную деревню. Через несколько минут люди заснули в крытом гумне, даже не позавтракав.

Через сутки коммандос отправились в Алешенку.

Ханс Фертер чувствовал за собой вину в связи с тем, что не разгадал ловушку. Что касается задержанного партизана, у которого обнаружили пресловутый план, то его повесили в тюремной камере в день выхода коммандос.

Клаус, Хайнц и Манфред укоряли себя за то, что поверили на мгновение, будто выиграли партию и будто дороги принадлежат им. Хайнц был прав, думал Клаус, когда говорил, что войны не выигрываются благими делами. Впрочем, их благие дела развеял осенний ветер. Крестьяне, которым партизаны, безусловно сообщили о засаде и о том, что опорный пункт № 2 сожжен, стали крайне агрессивными. Только за двадцать четыре часа Гюнтер провел семь консультаций — в основном для детей, — в ходе которых осматривал в среднем тридцать — сорок больных.

Полковник Брандт собрал всех офицеров.

Клаус и Манфред выглядели усталыми и подавленными.

— Господин полковник, — отрапортовал Клаус, — семь месяцев усилий ничего не дали. Мы пришли к тому же, с чего начали в предыдущем марте.

— Не к тому же, — перебил его Фертер. — Не надо иллюзий. Это уже не те банды, которые скрывались в лесах прежде, но армия, структурированная и сознающая свою силу.

— Значит, это провал?

— Стратегически и психологически безусловно.

— Мы, по ошибке, несколько искусственно разделяем проблемы гражданского населения и партизан, — сказал Хайнц. — Но мы не сможем решить по-настоящему первую проблему, если упустим из виду вторую. Сегодня мы окажем плохую услугу мирному населению, если будем жалеть парня, который приходит из-за того, что получил взбучку. Я не верю, что он пришел за защитой… Я уже однажды говорил, что на войне нет права, кроме права того, кто сильнее. Помните, как в июле 1941 года приветствовали наши танки в ряде деревень! И потом, прекратите вопить о захоронениях, — продолжил Хайнц, — война еще не закончилась, насколько мне известно.

— Признайте, однако, что все это выглядит довольно парадоксально. 6-я армия практически вышла к Волге (23 августа севернее Сталинграда к Волге прорвался 14-й танковый корпус Виттерсгейма. — Ред. ), на Эльбрусе водружен немецкий флаг (21 августа немецкие горные стрелки под командованием капитана Грота установили флаги на обеих вершинах Эльбруса (5642 и 5621 м). — Ред. ), а в тысяче километрах от этих мест приходится гоняться за бандой крестьян.

Ханс Фертер молча слушал своих товарищей. Он думал о том, что Яковлев наконец добился от них того, что хотел: полагаться на силу, а не пропаганду. Механизм разогнался. На один удар последует ответ двумя другими до того момента, когда оба противника истощат силы. И в ходе этой недостойной смертоносной игры на весы положены не бездушные вещи, но люди. Фертер почувствовал головокружение, когда представил, что ожидает сотни тысяч русских…

Полковник Брандт раздал конфиденциальные инструкции штаб-квартиры группы армий и громко зачитал некоторые параграфы, которые счел полезными.