Хассо Стахов - Трагедия на Неве. Шокирующая правда о блокаде Ленинграда. 1941-1944

Фридриха Вильгельма III, однако, трудно убедить. Он полагает, что ополчение разбежится из-за нехватки продовольствия, недостаточной выносливости, отсутствия военного опыта. Поэтому противнику достаточно будет нескольких выстрелов из ружей и пушек, чтобы разогнать его. Гнайзенау в ответ: «Только на войне можно научиться военному делу. И поскольку она нам навязана, то нужно использовать любые средства, чтобы создать врагу невыносимые условия».

Гнайзенау просит короля задуматься над тем, что противнику придется в этом случае самому все доставать на оккупированной территории. Он должен будет защищать собранное и быть готовым к тому, что в любую минуту может его лишиться. Поэтому он постоянно будет настороже, и это его должно изматывать, так как он вынужден пребывать в постоянном напряжении.

Король приводит все новые доводы в пользу своих сомнений, но Гнайзенау разбивает их один за другим. Он выдвигает новые аргументы. В том случае, когда ополченцы действуют вблизи противника, то они, «во-первых, двигаются только ночью, избегая мостов и больших трасс и предпочитая полевые дороги и пешеходные тропы. Во-вторых, днем они скрываются в лесах, каменоломнях или заброшенных домах. В-третьих, в одном и том же месте они не должны задерживаться дольше суток, то есть им следует находиться в постоянном движении, сохраняя в тайне направление следующего ночного маршрута». Местному проводнику, который ведет отряд, запрещено под страхом смерти выдавать численность ополченцев и маршрут их движения.

Гнайзенау полагает, что командиры подпольных ополченских отрядов должны поддерживать контакты с благожелательно настроенными местными жителями, бургомистрами, священниками различных конфессий, не информируя их при этом о своей численности и местах размещения. Для церковных проповедей он заготовил целый ряд цитат, которые должны поднимать повстанческий дух прихожан.

Гнайзенау все более четко определяет тактику боевых действий. Он предлагает создание отрядов, которые располагаются на удалении суточного перехода от больших дорог или речных переправ и постоянно находятся в движении. «Эти отряды выставляют наблюдателей из числа местных крестьян, контролирующих дороги и переправы. Когда обоз противника, карательный отряд или его курьеры приближаются к этим местам, ополченцы нападают и уничтожают их. Каждый отряд выставляет нескольких наблюдателей. Те, однако, никогда не знают места расположения отряда. Они передают сведения на второй пункт наблюдения, где находится конный ополченец, переодетый в военную форму противника. Наблюдатели располагаются на постоялых дворах у сельских дорог или вблизи небольших городов. Они пасут лошадей или занимаются еще чем-либо подобным. При них всегда либо конь, либо повозка с лошадьми, чтобы они могли быстро и незаметно передавать дальше свои сведения».

Гнайзенау знает свое дело, а также слабые и сильные стороны человеческой натуры. В том числе и своего короля. Его докладные записки и письма подтверждают, что это образованный человек, обладающий даром воображения. Король скорее обделен этим, и к тому же упрям. Он не любит свой народ, всецело полагается на свою абсолютную власть монарха и удручающе нерешителен. Даже его супруге, королеве Луизе, имевшей мужество противостоять в Тильзите с глазу на глаз тирану Наполеону I, не удается уговорить короля начать борьбу против корсиканского «бога войны». Когда же он, наконец, проявит решительность, то сделает это непродуманно, согласившись на позорный мирный Тильзитский договор.

Король пытается, несмотря на свое предубеждение, добросовестно и по-деловому оценить докладную записку Гнайзенау, чье судьбоносное значение станет ясным лишь через сто лет. Но между строк в его примечаниях на полях прослеживается раздражение в отношении своего увещевателя. Сомнения в целесообразности такого способа ведения боевых действий, который позднее будет повергать в ужас стратегов Второй мировой войны, перемешиваются с нелестными замечаниями о соотечественниках. Но Гнайзенау доверяет королю Пруссии свои еще более сокровенные мысли. В своих предложениях он идет еще дальше. «В церквях необходимо призывать прихожан после богослужения присягать на верность королю, внушать им мысль о необходимости соглашаться на проведение оборонительных мероприятий. Следует потребовать от них дать клятву, что только насилие может их заставить поставлять врагу продовольствие». Данный акт надо наполнить особой торжественностью, — подчеркивает Гнайзенау. Это сильно смахивает на партизанскую клятву, заканчивавшуюся словами: «Если же я по собственной слабости, трусости или злому умыслу нарушу эту мою клятву и …предам мой народ, то пусть меня покарает смертью рука моих товарищей».

Пометки на полях, которые Фридрих Вильгельм III посвящает пламенным словам Гнайзенау об истоках народного восстания, оскорбительны: «Хорошо с точки зрения поэзии»!

На это Гнайзенау дает своему королю ответ, достойный свободомыслящего человека, сохраняя при этом полное уважение к нему: «Тот, кто руководствуется лишь холодным расчетом, является упрямым эгоистом. На поэзии основывается безопасность трона. Тот из нас, кто с печалью смотрит на шатающийся трон, мог бы найти себе спокойное, счастливое положение, отрешившись от всего, что его окружает… Но это в том случае, …если он вместо чувств в основу возьмет расчет».

Оставим партизан в лесах Пруссии и Ингерманландии. Обратим наш взор на регулярные войска. Имеют ли вообще дивизии группы армий «Север» этой зимой и весной 1942 года какие-либо шансы на выживание? Немцы не только возлагают надежду на это, они даже верят в победу. Они не знают, что их фюрер играет ва-банк, все еще рассчитывая на неожиданный удар с целью овладения Ленинградом. Он смиряется с окружением 96 000 немцев под Демянском, так как полагает, что сможет изменить ситуацию. По его мнению, удар из этого котла обещает хорошую перспективу для продвижения в глубь территории России. Немецкие солдаты не знают, что военно-воздушные силы Германа Геринга по своим боевым возможностям рассчитаны лишь на четверо суток непрерывных боев. Они не знают, что получают обморожение конечностей из-за того, что на фоне, казалось бы, уже одержанной быстрой победы над Советским Союзом было отдано распоряжение о частичной демобилизации германской армии. Поэтому Генеральный штаб не позаботился о поставке на фронт в сухопутные войска достаточного количества теплых вещей. Когда же зима проявила себя с неожиданной силой, то сразу же сказались просчеты в снабжении. Немецкие солдаты не могут себе представить, что отмороженные уши, носы, конечности не входят в сферу геостратегических планов их военачальников.