Ольга Белан - Моя бульварная жизнь

Тем более, в журналистике уже наступала ситуация, когда буквально в затылок печатным СМИ дышал мощный атакующий конкурент ИНТЕРНЕТ. Я в первый же год своего редакторства предприняла робкие попытки убедить руководство сделать хороший рабочий сайт газете ВИЧ-инфо. Тем более, тематика газеты более чем благоприятствовала — одни только медицинские консультации могли собрать на сайте неплохую аудиторию. Плюс всякие эротические фотографии и картинки — по опыту знаю, как читатели любят фотографировать себя и друг друга.

Еще в «Декамероне» мы запустили фотоконкурс «Муж и жена — одна сатана» и получали письма со снимками буквально мешками. В Интернете затевать такие конкурсы проще и легче — фотографии отправляются одним щелчком «мыши». От меня тогда отмахнулись как от назойливой мухи — ну, Уткин, понятно, кто же еще! Зато Костылин мигом прокрутил мозгами возможную прибыль от сайта и быстренько прибрал его к своим рукам, даже денег не пожалел — вложил собственные средства в его создание и продвижение. Но сайт служил исключительно нуждам рекламного агентства. Он все хитренько продумал, Костылин! Допустим, рекламодатель официально платит за рекламное место со спичечный коробок, а Костылин размещает рекламу размером с тетрадь, только это уже не прямая реклама, а статья или заметка на ту же тему, как бы непроизвольно побуждающая читателя пробежать и рекламу тоже. Ну, например, нужно разместить про какой-нибудь возбуждающий гель рекламу объемом с большую марку, а Юра заказывает материал на половину газетной страницы про импотенцию, излечить которую можно только с помощью каких-нибудь мазей или кремов. Эти поддерживающие статьи Костылин требовал печатать и в газете, говорил, что иначе рекламодатель не согласится, а «с рекламой проблемы, ты же понимаешь!». Я, привыкшая слушаться Костылина, как жучка хозяина, конечно, беспрекословно выполняла его требования. Это теперь я понимаю, что Костылин, скорее всего, брал деньги за большой объем, а в контору переводил — за маленький, и разницу клал себе в карман.

Самое обидное, что мы в результате потеряли сайт, потеряли время, когда нужно было бы над ним работать, делать его активным и посещаемым. А между тем у наших конкурентов — газет и журналов — сайты развивались параллельно газете — МК, КП, «Жизнь», «Экспресс-газета», не говоря уж о замечательном сайте радиостанции «Эхо Москвы». Но наше руководство предпочло вместо вполне реального бюджета для создания и продвижения нормального рабочего сайта с раскрученным брендом «Вич-инфо» вбухивать немеряные средства в создание нового глянцевого журнала, тематику которого никто не мог назвать даже в день выхода первого номера.

Вторая проблема, которая меня занимала, — расширение тематических рамок газеты. Лично мне было совершенно ясно, что тема голимого секса и эротики уже не может быть центральной, с первого номера прошло 20 лет, и новое поколения изучает проблемы секса по совершенно другим источникам. Поэтому было бы правильно, считала я, развернуть газету в сторону семейных отношений, семейного чтения, сделать ее более развлекательной, полезной и разноплановой. На это наталкивала и другая причина: времена оголтелой демократии, когда все пишут, о чем хотят, ушли в прошлое, новая власть, если и не вводит официальную цензуру, неспроста создает фискальные органы, в том числе и по надзору за средствами массовой информации. И кто даст гарантию, что этот надзор не коснется морали и нравственности — любимой темы всех «органов» во все времена?

Вот обо всем этом думалось мне под голубыми елочками знаменитого терренкура в Кисловодске, по которому мы бродили с мужем под ручку. И он, вглядываясь в мои отсутствующие глаза, периодически обиженно восклицал: «Да ты не слушаешь меня!» Я быстренько вела его в магазинчик рядом с санаторием «Жемчужина Кавказа», где с советских времен сохранился винный отдел, в котором продают спиртные напитки на розлив. Мы выпивали по 50 грамм хорошего местного коньячка, муж переставал обижаться, а я могла снова спокойно предаваться своим мыслям.

Звонок раздался в тот момент, когда я расслабленно лежала в ванне с живительными минеральными водами. Надо было вытереть руку полотенцем, но я схватилась за трубку мокрыми пальцами. И чуть не выронила его прямо в ванную! Звонил Уткин — это был первый и чуть ли не единственный раз, когда он звонил мне на мобильный.

— Вы не будете возражать, — спросил он после дежурных приветствий, — если Вячеслав Недобежкин перейдет на работу в новый журнал?

Этот вопрос нужно было решать во время моего отпуска? Никак нельзя подождать еще — через пару дней я вернусь в Москву! Я вежливо ответила:

— Раз это необходимо издательскому дому, я, конечно, возражать не буду, — а про себя подивилась своей прозорливости. Из ванны я вылезла досрочно, потому что понимала — сейчас раздастся еще один звонок, Недобежкин должен непременно позвонить сам. И он, конечно, позвонил.

— Оль, ну представляешь? Что мне делать, — заныл Вячеслав Анатольевич, — как я могу отказаться, если это воля самого Хозяина?

— А что я тебе говорила, Слава? — ответила я ему, натягивая халат. Только одного я так и не поняла — почему они решают эти вопросы без меня? Потому что трусы! В конце концов, должность Недобежкина была какой-то вымученной, искусственной. Пусть идет и помогает Юлечке осуществить ее амбициозные мечты.

Эта рубрика появилась в «Вич-инфо» в том первом номере, который я вела в качестве ведущего редактора, еще работая в «Декамероне». Журналистские расследования — самый трудный и неблагодарный жанр в нашей профессии. А уж проводить расследования частной жизни людей — тем более знаменитых — это не просто адский труд, на это нужны еще и особые способности — и такт, и нюх, и смелость, и — главное — желание. В нашей редакции всеми этими качествами обладал только один человек — Сайкина. Конечно, ее надо было настроить на эту работу, пожалеть, похвалить, подставить жилетку для жалоб и слез — и тогда она шла, как танк, и остановить ее было практически невозможно.

Историю про Шпаликовых она мне рассказала давно — когда мы еще работали в докризисном «Успехе». Откуда она ее приволокла — не знаю. Помню только, что Певец долго спорил со мной, что Шпаликов — не наш герой, что его никто не помнит, и в доказательство даже позвонил друзьям в газету «Щит и меч». Потом долго тряс перед моим лицом телефонной трубкой:

— Вот, слышала! Никто не знает фамилии Шпаликова, никто!

— Ничего, — спокойно отвечала я ему, — пусть узнают!

А самой было стыдно за тех журналистов в неведомой мне газете «Щит и меч». Бедные, они не знают прекрасного поэта, сценариста — кто не помнит «Я шагаю по Москве?» — режиссера, который так понадеялся на хрущевскую оттепель, только приподнял голову, чтобы жить и творить, но тут же получил по башке — его не печатали, резали сценарии, не давали снимать кино… Он пил — ну что еще делает русский человек в таких случаях, а потом ужасно покончил с жизнью, накинув на шею удавку. Жена его тоже была звездой — Инна Гулая, удивительная красавица, если кто помнит фильм «Когда деревья были большими». И у нее не сложилась жизнь — сначала из-за мужа-алкоголика, а потом из-за невостребованности и забвения. Она тоже пила — и умерла, не дожив до сорока лет. Так вот, моя Сайкина раскопала где-то мать Инны Гулая, которая воспитала рано оставшуюся сиротой внучку, дочь великих родителей. Но будущая статья никак не втискивалась в рамки простого интервью. Вот тогда мы и придумали новую рубрику «Семейные хроники». Честно говоря, передавая материалы Хозяину для окончательного приговора, я думала, что Шпаликова он тоже не знает и наше расследование нам завернет. Но, к моему удивлению, оно ему понравилось. Видимо, независимо от известности самого героя расследования, судьба его цепляла своим трагизмом и страшной обыденностью.