Александр Керенский - Потерянная Россия

Аладьин Алексей Федорович (1873–1927) — публицист. Депутат 1-й Государственной думы, один из лидеров трудовой группы. С 1906 до июля 1917 г. в эмиграции. Вернувшись в Петроград, принял участие в Корниловском мятеже. Участник Белого движения, штабс-капитан Донской армии. С 1920 г. снова в эмиграции

Винавер Максим Максимович (1862–1926) — юрист, публицист, общественный деятель. Член ЦК партии кадетов с 1905 г. В 1906 г. депутат 1-й Государственной думы. В 1907–1918 гг. один из лидеров Еврейской народной группы. Издавал газету «Восход» (1902–1906) и журнал «Вестник гражданского права» (1913–1917). Один из учредителей Союза адвокатов и Союза российских писателей. С 1919 г. в эмиграции. Автор мемуарной книги «Недавнее: Воспоминания и характеристики» (1917

Энигма (грен.) — загадка.

Ольденбург Сергей Федорович (1863–1934) — востоковед, один из основателей индологической школы, академик. В 1904–1929 гг. непременный секретарь АН. Член ЦК кадетской партии. В июле-августе 1917 г. министр народного просвещения Временного правительства. В 1916–1934 гг. директор Азиатского музея — Института востоковедения

Карташев (Карташов) Антон Владимирович (1875–1960) — историк церкви, публицист. В 1906–1918 гг. преподаватель истории религии и церкви на Высших женских курсах. С 1909 г. председатель Религиознофилософского общества. С 24 июля 1917 г. обер-прокурор Синода, затем министр вероисповеданий Временного правительства. После Октябрьского переворота арестован. В январе 1919 г. бежал за границу. С 1925 по 1960 г. — один из основателей и профессор Свято-Сергиевского Богословского института в Париже

Эта выписка из воспоминаний В. Д. Набокова с чрезвычайной яркостью вскрывает всю гниль тогдашней коалиционной психологии. Находясь в теснейшем правительственном сотрудничестве в час исключительной исторической ответственности, представители крупнейшей и культурнейшей политической партии не только не считают обязанностью своей совести, своего государственного долга немедленно сообщить главе правительства все случившееся между В. Д. Набоковым и В. Н. Львовым, но еще исподтишка, как за врагом, наблюдают за ним. Ведь если бы кто‑нибудь из к. — д. министров или сам В. Д. Набоков тогда же, 22 августа, передал мне предупреждение В. Н. Львова, то всех последующих, взорвавших Россию событий, несомненно, не последовало бы. Для выяснения всей политической обстановки, предшествовавшей восстанию генерала Корнилова, необходимо выяснить — просил ли В. Д. Набоков министров к. — д. наблюдать за мной в заседании правительства, не объясняя им, зачем это ему понадобилось, или к. — д., члены коалиционного правительства, зная содержание разговора В. Н. Львова, сами не считали нужным предупредить Временное правительство о готовящейся ему западне.

Вырубов Василий Васильевич (1879–1963) — сын предводителя дворянства Пензенского уезда, откуда родом Керенские. В 1917 г. уполномоченный Временного правительства по реформированию военных управлений (на правах помощника военного министра). После Корниловского мятежа помощник начальника штаба Верховного главнокомандующего по гражданским делам при генералах М. В.Алексееве и Н. НДухонине. Близкий друг Керенского

Аппарат Юза — буквопечатающий телеграфный аппарат (1855) английского изобретателя Дэйвида Эдуарда Юза (1831–1900)

Говорить прямо, называя все своими именами, было невозможно, так как на обоих концах провода у аппаратов сидели телеграфисты — солдаты.

Тут же В. Н. Львов прочел ленту и вполне ее одобрил.

По воспоминанию В. В. Вырубова, В. Н. Львов сам обратился к нему в автомобиле со словами: «Запомните хорошенько, Василий Васильевич, что я сегодня спас жизнь Александру Федоровичу».

Балавинский Сергей Александрович (Андреевич; 1864–1928) — адвокат, журналист. В 1917 г. помощник начальника главного управления по делам милиции, полковник. Во время мятежа Корнилова арестовал В. НЛьвова. После 1917 г. в эмиграции

Вот показания помощника начальника Главного управления по делам милиции, данные им судебному следователю на другой же день, 27 августа: «Я находился в кабинете Керенского и хотел уйти ввиду предстоящей беседы его со Львовым, но Керенский просил меня остаться, и я оставался в кабинете во все время разговора. Керенский привез с собой два документа. Прежде всего он прочел вслух Львову ленту телеграфного прямого провода со Ставкой, содержащую разговор его, Керенского, с генералом Корниловым, ту самую, которую вы мне теперь предъявляете, и Львов подтвердил правильность изложенного на ленте разговора. Затем Керенский прочел вслух Львову предъявленную мне собственноручную записку Львова, и тот тоже подтвердил правильность этой записки, удостоверяя, что все предложенное в этой записке исходит от генерала Корнилова. Далее В. Львов говорил, что общество и все в Ставке так возбуждены против Керенского и Временного правительства, что генерал Корнилов не ручается за личную безопасность А. Ф. ни в одном месте в России, и потому приезд Керенского и Савинкова в Ставку необходим, а Львов со своей стороны дает Керенскому “добрый совет” принять и исполнить условия генерала Корнилова. Советуя Керенскому исполнить требования генерала Корнилова, В. Львов говорил, что генерал Корнилов во вновь образуемом им кабинете министров предлагает посты: Керенскому — министра юстиции, Савинкову — военного и, как мне кажется, морского министра».

Сейчас же после ареста В. Львова на его имя в Зимний дворец пришла телеграмма из Ставки от Аладьина, содержащая поручения в Москву.

Кузьмин — капитан, помощник командующего войсками Петербургского военного округа

Воронович Николай Владимирович (1886–1967) — полковник, публицист, эсер. В Гражданскую войну командовал отрядами «зеленых». С 1920 г. в эмиграции

Генерал Краснов, очень яркий реакционер, монархист, человек умный и не без политической смекалки, в своих воспоминаниях, напечатанных несколько лет тому назад (Архив Русской Революции. Т. I. С. 117–118), дает очень жестокое для заговорщиков описание подготовки и выполнения похода на Петербург генерала Крымова. Дело в том, что, тайно от Временного правительства назначив генерала Крымова командиром несуществующей «особой С.-Петербургской армии», генерал Корнилов заместителем Крымова, как командира 3-го конного корпуса, назначил генерала Краснова. Генерал Краснов догнал свои части только утром 28 августа на ст. Дно. А ночью перед его приездом из Луги от генерала Крымова получен был в штаб корпуса боевой приказ о порядке захвата Петербурга. Напоминаю, что план захвата Петербурга разработал еще дней за десять до предъявления мне ультиматума Львовым сам генерал Крымов, тайно пребывая в Ставке. В полученном генералом Красновым приказе «все было предусмотрено, какой дивизии занять какие части города, где иметь наиболее сильные караулы… и занятие дворцов, и банков, и караулы на вокзалах железных дорог, телефонные станции, Михайловский манеж, и окружение казарм, и обезоруживание гарнизона. Не было предусмотрено только одного: встречи с боем до входа в Петербург».