М. Новоселов - Иван Васильевич Бабушкин

«Что я мог возразить против этого? — писал И. В. Бабушкин. — Конечно, ничего, и потому, чувствуя горькую обиду, получил 80 копеек (поденно было отмечено 1 р. 20 коп.) и с отчаянием ушел к себе на квартиру, совершенно упавший духом. «Каким образом, — думал я, — поступлю я теперь на другой завод? Ведь там такая же проба заставит натереть новые мозоли, и мне опять будет отказ, как слабому человеку, негодному для заводской работы». Я изыскивал способы добиться мозолей на ладони, но ничего не мог придумать. Моя рука болела недели две; затем я попробовал вертеть ладонью по палке, чтобы натереть мозоли, но это, наконец, надоело, и я бросил».

Вскоре после неудачной попытки сдать пробу и поступить на завод Бабушкин совершенно случайно встретил на платформе вокзала одного из своих хороших знакомых по Петербургу — Меркулова, рабочего, с которым Иван Васильевич не раз виделся на подпольных собраниях. Судьба обоих членов «Союза борьбы» была в значительной мере сходной: Меркулов был арестован почти одновременно с Бабушкиным, сидел в доме предварительного заключения и был выслан в Екатеринослав на такой же срок.

Конечно, Иван Васильевич обрадовался встрече с товарищем по подпольной работе, проживавшим, как выяснилось при первых же словах, в Екатеринославе уже третий месяц. Старые знакомые решили немедленно навестить третьего петербуржца-того самого металлиста, который сочувственно отнесся к Бабушкину во время сдачи им пробы. Составился маленький тесный товарищеский кружок троих столичных металлистов, имевших значительный опыт подпольной работы.

Товарищи решили, что жить втроем и выгоднее и веселее. Они сняли комнату, в которой и поселились все вместе.

Бабушкин уже хорошо знал расположение заводов в различных частях города, он завел дружбу с рабочими металлургических предприятий. После длительных мытарств ему удалось устроиться на Брянский металлургический завод по своей специальности. Его знакомые питерцы нашли работу на маленьком заводике; один из них устроился даже мастером. Поступил на тот же заводик — вначале подсобным рабочим — и Матюша. На Брянском заводе Иван Васильевич познакомился с Г. И. Петровским, работавшим в инструментальной мастерской мостового цеха, куда был направлен при оформлении на работу и Бабушкин.

В своих «Воспоминаниях» И. В. Бабушкин пишет: «На этом заводе я нашел здесь одного хорошего и дельного человека Г. (Г. И. Петровского. — М. Н.). Этот Г. привлек мое внимание давно, и у меня с ним часто происходили продолжительные беседы, которые располагали нас положительно жить по-питерски».

Г. И. Петровский вскоре познакомил Бабушкина с молодыми рабочими завода, остро и живо интересовавшимися общественными вопросами.

«Я задавался целью разыскать все старые силы существовавшей организации и тогда начать что-либо делать, а покуда продолжал расширять круг знакомых… что мне легко и удавалось, — вспоминает Иван Васильевич. — Воскресенья у меня опять были заняты, я должен был делиться своими знаниями с молодежью, которую мне собирал иногда Г. Правда, он и сам нуждался во всестороннем развитии и для этого по вечерам бывал у меня, но тут главным врагом была знакомая мне система сверхурочных часов. Хотя я видел, что Г. физически сильно утомляется от такой работы, но не мог сильно настаивать на непременном оставлении ночных работ, так как он нуждался еще в выучке быть хорошим работником, и, кроме того, его заедала семейная обстановка, требовавшая непременной и сильной его поддержки в экономическом отношении. Таков был мой главный помощник в будущем».

На своих товарищей Иван Васильевич производил большое впечатление: в воспоминаниях ряда подпольных работников, членов марксистских рабочих кружков в Екатеринославе 1897 — 1899 годов Бабушкин охарактеризован смелым, энергичным и инициативным революционером. Работа в петербургском «Союзе борьбы» под руководством В. И. Ленина принесла свои плоды: в Екатеринославе Иван Васильевич широко развил свой талант незаурядного организатора рабочей массы, выдающегося пропагандиста и руководителя.

На заводе Бабушкин держался независимо, всячески отказываясь от обязательных сверхурочных работ и заступаясь за подсобных рабочих, которых сильно донимали мастера сложной системой различных штрафов и отчислений от заработка. Трудно представить себе сейчас нечеловеческие условия труда, а также те унижения и оскорбления, которым подвергались рабочие екатеринославских заводов.

К. Норинский, работавший в 1896 году на Брянском заводе машинистом крана-вертушки, обслуживавшего мартеновский цех, пишет: «Работа спешная, нервируют все время; на тебя обращены сотни глаз и кулаков, в воздухе висит сплошное ругательство. К этому нужно добавить несовершенство техники того времени: все старались выезжать на рабочей силе. После отливки, едва сталь остыла, приступали к освобождению ее из форм. Вот эта уж работа была для некоторых рабочих сплошным адом. Можете себе представить вылитую массу стали в 1 000 пудов; затем большое количество пудов чугунных форм, которые успели тоже прогреться — все это находится на территории в 1–2 сажени!.. На моей обязанности лежит быстро бросить крюки над самыми формами… Один момент опоздания, и человек не выдерживал: ведь он стоял у самого огня, у него горело все лицо…

Работы у меня все 12 часов было много… за время работы снятия форм у меня на блузе выступала соль. Первый момент шел пот, после же он делался солью. Рубаха сильно твердела, делалась комком».

На заводе не проходило почти ни одного дня, чтобы несколько рабочих не получили серьезного увечья. Мастера и администрация завода вместо помощи надрывавшимся в этом огненном аду рабочим старались как можно чаще и больше штрафовать каталей, доменщиков, горновых. На заводе были подобраны грубые и дерзкие охранники-сторожа и даже специально выписанные ингуши, почти не понимавшие по-русски, знавшие лишь одно правило; бить рабочих нагайками и прикладами по первому знаку администрации. Неудивительно, что среди рабочих прокатного цеха, у мартенов-везде нарастало глухое недовольство.

По воспоминаниям Г. И. Петровского, Иван Васильевич вел себя с начальством очень независимо. Мастера пытались, было добиться от него покорности, но Бабушкин умел постоять за себя и за своих товарищей. С первых же дней работы на заводе у него начались столкновения с мастерами.

В особенности резкие стычки происходили у Ивана Васильевича с Подшиваевым, мастером инструментальной мастерской. Этот рьяный прислужник заводской администрации почти сразу невзлюбил самостоятельно державшегося петербургского металлиста.

Мастер несколько раз пытался «оседлать», как он любил выражаться, этого нового рабочего, являвшегося примером стойкости для остальных товарищей по цеху. Но Бабушкин хладнокровно доказывал, что сверхурочные работы необязательны, что мастер не имеет права без начальника цеха снижать расценки, штрафовать по своему усмотрению рабочих по самым фантастическим, явно выдуманным причинам и т. п.