Ю. Сушко - Владимир Высоцкий. По-над пропастью

Видимо, именно тогда спектаклю и решено было вернуть классическое название «Преступление и наказание». Во всяком случае, вначале он именовался «Родион Романович Раскольников».

В «воспитательных» целях Юрий Петрович Любимов на роль Свидригайлова, кроме Высоцкого, назначил Ивана Дыховичного. Хотя перед тем Владимир ставил перед шефом условие: никто, кроме него, репетировать не должен. Любимов потребовал, чтобы Дыховичный все равно сидел в зале.

«Когда я сообразил, что на сцену меня не выпустят, — рассказывал актер, — то отказался участвовать в такой комбинации. Любимов устроил истерику: «Что за поза? Какое вы имеете право?» А я сказал: «Хорошо, Юрий Петрович, тогда с этого момента я репетирую в очередь». Вскоре меня вызвали на прогон, поскольку Володя запил. Я уже стоял за кулисами в ожидании своего выхода, когда вдруг услышал топот: это был он, он успел выбежать на сцену вместо меня. Ну, выбежал ладно. Но Любимов этого не остановил. Тогда я спокойно сел в машину и уехал. А когда меня опять вызвали, то просто послал их на х... Но и Володе сказал, что так не поступают...»

После спектакля в гримерку заглянул Василий Аксенов: «Привет! Сто лет не виделись». Поболтали на дежурные темы, оба искренне посетовали на тотальный цейтнот. Классик еще благодушно попенял: «Что же это вы, ребята, у меня название для своего спектакля слямзили? Что своей фантазии не хватило? Да я на вас епитимью наложу!», намекая на свои «Поиски жанра», но потом посерьезнел: «Володь, у меня к тебе вот какое дело...»

— Молодые ребята, фамилии пока тебе ничего не скажут — Понов и Ерофеев (нет, не Веничка, другой — Виктор), очень способные, кстати, затеяли пощекотать нервишки нашему Союзу (нет, не геополитическому — писательскому) и задумали сотворить неподцензурный литературный альманах. Даже название придумали — «Метрополь». Ну, а меня пригласили в качестве «дядьки» для работы с авторама Идея такова — опубликовать все, что у кого-то из литераторов в свое время было пущено под нож и не увидело свет.

Кое-что уже дала Белла, свою прозу дает Андрей Битов, Фазиль Искандер, Андрей Вознесенский, Аркаша Арканов, я... Попросили переговорить с тобой. Затея рискованная, но почему бы не попробовать? Как ты?

— А что я? У меня вообще практически ничего не публиковалось. Кроме как в самодельных томах. Пожалуйста, пусть берут, чего захотят. Только не последние. Может, их еще напечатают, вроде бы кто-то что-то обещал...

Один из инициаторов «Метрополя» Евгений Попов гордился: «Мне пришлось редактировать большую подборку стихов Высоцкого... Он принес на квартиру покойной мамы Аксенова Евгении Шнзбург (возле станции метро «Аэропорт»), где я тогда временно проживал, несколько своих «самиздатских» книжек.. Кстати, на титульных листах этих книжек были такие уведомления: «Просим власти не преследовать Владимира Высоцкого, так как он не имеет к этим изданиям никакого отношения». Я отобрал более двадцати стихотворений — в основном, это были тексты таких знаменитых песен, как «Охота на волков», «Банька по-белому», «Гололед», «На Большом Каретном». Потом Высоцкий пришел править свои стихи и обнаружил в подборке текст песни Кохановского «Бабье лето»... Этот текст мы с ним, конечно, убрали. И вообще, он очень серьезно отнесся к редактированию своих стихов. Долго правил тексты, выбирал лучшие варианты. Уже ночью потом позвонил мне, извинился и сказал, что придумал правильный вариант одной строки, — и я записал...»

«Володя всем нам подавал идеи, — рассказывал Аксенов, — вселял во всех нас энергию, шутил... Приходил в «подпольный» штаб альманаха, стучал в дверь, а сибиряк Попов низким басом спрашивал: «Кто там?» — «Это здесь печатают фальшивые деньги?» — отвечал Володя... От него шла светоносная положительная энергия».

«Мы хохотали, понимая, что получим за свое дело по зубам, — вспоминал другой «метрополец» Виктор Ерофеев, — но что те, наверху, совсем озвереют, и в сравнении с нами, «литературными власовцами», настоящие фальшивомонетчики будут для них социально близкими людьми, почти родными, не предполагали. Каждый вносил что-то свое, неповторимое. Высоцкий посвятил «Метрополю» песню, он как-то спел из нее несколько куплетов. Потом все куда-то исчезло, как и многое другое...»

Было решено изготовить 12 экземпляров. Первый по дипломатическим каналам был переправлен на Запад, в издательства «Ардис» и «Галлимар». Другие переданы в ВААП, ЦК КПСС, Союз писателей с предложением издать альманах официально. Они сознательно шли на такой эпатажный шаг, прекрасно понимая провал.

Тяжеленные альбомы по тысяче машинописных страниц были одеты в обложки из толстого картона, крытого так называемой «мраморной бумагой». Предметом особой гордости Мессерера и Боровского были завязки из ботиночных шнурков.

Не сдержавшись, Высоцкий все же позвонил Эфросу:

— Анатолий Васильевич, признайтесь, это вы подговорили Швейцера пригласить меня на роль Дон Гуана? Нет? А как же наш с вами «Каменный гость», что для радио делали?.. Ну, значит, совпадение, мистика. Да, Михаил Абрамович собирается делать для телевидения «Маленькие трагедии». Скоро пробы. Ага, к черту! До встречи...

После неудачи с «Мак-Кинли» со Швейцером Высоцкий практически не общался. Так, виделись время от времени. Обида растаяла. И поэтому, когда режиссер предложил ему подумать над ролью пушкинского Дон Гуана, Высоцкий даже обрадовался.

Свои резоны Михаил Швейцер объяснял таю «Я пригласил его потому, что внутренне Высоцкий больше всех похож на Дон Гуана и отчасти на самого Пушкина. Все почему-то думают, что Дон Гуан — это красавец мужчина под два метра ростом. На самом деле волевые человеческие качества артиста Высоцкого дали ему право и возможность сыграть эту роль. И воплотить свой особый взгляд на пушкинский персонаж. Высоцкий вообще очень близок к Пушкину своим мироощущением. И вразрез обывательскому мнению в Дон Гуане он сыграл не просто самца, который преследует особ женского пола. Его стихия — борьба. Женщина — поле его битвы. Вся сцена с Доной Анной должна была строиться на том, что Дон Гуан постоянно усложняет себе задачу там, где другой пытался бы ее упростить. Он сознательно ставит себя в опасное положение. Он делает все, чтобы вызвать «гнев небес». Это ему и интересно — вызов судьбе, который несет огромное наслаждение...»

Как заманчиво сыграть игрока в опасность! Кто такой Дон Гуан? Поэт, который всегда будет победителем, даже в момент гибели. Пушкин, скорее всего, писал его, глядя в зеркало на свое отражение. Владимир чувствовал знакомую лихорадку азарта, ощущение риска, страх, волнение и гордость от осознания того, что он сумеет этот страх перебороть.