Питер Браун - Любовь, которую ты отдаешь

В шляпке, напоминающей гриб, длинном жакете и темной мини–юбке ее, как важного гостя, усадили в аэропорту Хитроу вместе с битлами. Последняя пресс–конференция была устроена для того, чтобы попрощаться с национальными героями, и Син–тия с чувством собственного достоинства вошла в переполненную аудиторию, в то время как Джон занял место рядом с ребятами. Битлы четко отработали забавный школярский стиль диалога и прелестного подтрунивания — так они общались с репортерами на пресс–конференциях. Но как только началась пресс–конференция, оператор неожиданно позвал: «Подойдите сюда, Синтия, милая, давайте–ка поговорим с вами одной. Садитесь к свету».

Синтия похолодела. Она была уверена, что Бриан и Джон не хотели, чтобы она выходила, и близоруко вперилась взглядом туда, где находился Джон.

«Послушай, Джон, ты не возражаешь, если мы сделаем пару снимков твоей жены?» — спросил другой фоторепортер. «А может быть, мы вас с Синтией вместе сфотографируем?»

Гомон журналистов и фоторепортеров продолжался до тех пор, пока Джон, пожав плечами, не направился к Синтии. Они сели рядом, а фоторепортеры защелкали вспышками фотоаппаратов. Это был первый случай, когда их фотографировали вместе как мужа и жену. Наконец–то она вышла из тени в свет прожекторов вместе с Джоном.

Все девять часов полета Мэл Эванс и Нил Аспинол занимались тем, что переносили автографы битлов на тысячи фотографий, которые они намеревались раздать фанатам в аэропорту. Мэл и Нил научились отлично подделывать почерк битлов, но потребовалось бы еще человек десять, которые проработали бы месяц, подписывая фотографии, для того, чтобы удовлетворить толпу, ждавшую их в аэропорту Кеннеди. Нью–Йорк помешался на «Битлз» благодаря «Капитол Рекордз». Когда «Я хочу держать твою руку» заняла первое место в хит–параде, «Капитол» истратила неслыханную сумму в 50 000 долларов на рекламу. Песни битлов транслировали по радио, продавали их постеры и печатали фотографии на пуговицах и наклейках для бамперов. Журналисты, пользуясь случаем, с сарказмом писали об их музыке и прическах. «Капитол» также записала ответы битлов на вопросы журналистов, забавно скомпоновав интервью, и разослала магнитофонные записи с их ответами на все радиостанции страны. Радиостанции Нью–Йорка получали ежедневно колоссальный доход за живую трансляцию. Дабл–ю–Эм–Си–Эй, крупнейшая государственная радиостанция, выпускала захватывающие дух бюллетени об их растущем успехе. «Сейчас восемь часов семнадцать минут, время «Битлз», и сейчас великолепная четверка находится за тысячу сто километров на материке…»

К тому времени, как самолет приземлился в Нью–Йорке и ребят подвезли к зданию аэровокзала, перед ними предстало зрелище весьма необычное. Здание международного аэропорта было запружено фанатами, напоминающими пчелиный рой; они вопили, размахивая плакатами, свешивались с площадки для наблюдения, пачками облепляли все стекла, стоя друг на друге пирамидой по пять человек.

Полицейские провели битлов в здание аэровокзала к таможне. Хотя им и не пришлось стоять в очереди, бесстрастные нью–йоркские таможенники тщательно проверили багаж каждого. Снаружи их поджидали более 200 американских журналистов и съемочная группа, которая должна была снять документальный фильм для английского телевидения, фиксируя каждый их шаг. В отличие от прессы Флит–стрит, где было лишь обожание с той поры, как их заметили, американская пресса всячески подкалывала «Битлз». Над неожиданным потоком пластинок «Капитол Рекордз», а также сомнительным качеством песенок типа «Я хочу держать твою руку» всячески насмехались. В лучшем случае нью–йоркская пресса считала «Битлз» прихотью, которая быстро пройдет, и, если ребятам удавалось повалять дурака на пресс–конференциях, они не упускали такой возможности.

Конференция началась с того, что битлы заняли места за столом, перед каждым был установлен микрофон. Бриан откинулся назад, нервно поглаживая подбородок. Поскольку в комнате не сразу наступила тишина, необходимая для того, чтобы начать конференцию, Леннон сам оповестил об открытии процедуры протяжным громким криком: «Шакаарап!»

«Вам нравится, как вас здесь встречают?» — спросил репортер.

«Так ведь это же Америка, — заметил Ринго, осматриваясь. — Похоже, что здесь все не в своем уме».

«А вы не собираетесь подстричься?»

«А мы уже это сделали вчера», — бодро ответил Джон.

«Вы конфликтуете со старшим поколением?»

«Это грязная ложь».

«Как вы расцениваете кампанию, развернутую в Детройте, по уничтожению «Битлз»?»

«Мы проводим кампанию в нашем родном городе по уничтожению Детройта», — произнес Пол.

«Чем вы занимаетесь в своих номерах в промежутках между концертами?»

«Катаемся на коньках».

«Вы, ребята, собираетесь захватить что–нибудь с собой?»

«Центр Рокфеллера».

Теперь уже пресса с удовольствием развлекалась.

«Как вы относитесь к Бетховену?»

«Я его очень люблю, — ответил Ринго, — особенно его стихи».

«В вашей семье кто–нибудь занимался шоу–бизнесом?» — спросили Джона.

Джон тонко улыбнулся: «Ну, папа часто говорил маме, что она большая актриса».

Когда стало очевидно, что ребята очаровали большинство скептически настроенных журналистов, Бриан закрыл конференцию, и битлов проводили из зала к ожидающей колонне лимузинов. Их сопровождали четыре нью–йоркских полицейских машины и два мотоцикла. Сирены гудели всю дорогу до отеля «Плаза», где были забронированы номера для «Битлз». Полиция забаррикадировала Пятую авеню, сдерживая поток фанатов, запрудивших «Гранд Плаза» и рвущихся в отель. Все службы отеля нарушили свой привычный режим, включая дежурного, которому беспрерывно звонили. Охрану пришлось вдвое усилить, а гостей, обедавших в изысканном ресторане Палли Корт, попросили освободить места для битлов и их свиты.

Не имея возможности покинуть отель из–за напирающей толпы, битлы поднялись на двенадцатый этаж в десять совмещенных между собой комнат. Весь день они смотрели американские телепрограммы, широко освещавшие их прибытие, и пресс–конференцию, весьма дружелюбно болтали с диск–жокеями, которым удалось уговорить служащих и прорваться сквозь строй обескураженных фоторепортеров. Телефонные разговоры записывались на магнитофоны или транслировались «вживую» по местным радиостанциям, а «Битлз» наивно выбросили тысячи долларов, дав согласие на бесплатную передачу. Узнав об этом, Бриан ворвался в номер как ураган и запретил им подходить к телефону. Остаток дня они провели, развлекаясь тем, что дразнили уличную толпу, пока полицейский сержант не потребовал, чтобы они отошли от окон. После этого окно, к отчаянию нью–йоркской полиции, стало их главной игрушкой.