Олег Калугин - Вид с Лубянки

— Калугина обвиняют также в противоправных действиях в отношении подследственных (около 40 человек из партийного и советского аппарата, обвиненных во взяточничестве) во время его работы в Ленинграде.

Недовольство работой правоохранительных органов, парирует Калугин, началось, когда появились "показания на высокий уровень взяточничества в исполкоме Ленсовета и обкоме партии". Дело по указанию обкома было прекращено…

Как ни парадоксально, наиболее грозно в материале Центра по общественным связям КГБ выглядят не приведенные факты, на которые у Калугина пока находится быстрый и легкий ответ; а — намеки. "Далеко не безобидная утечка информации"… "Мы не хотим сказать, что Калугин имел прямое отношение к случаям предательства, но то, что он не имел никакого отношения к их разоблачению, — это факт". Итак, Калугин — без пяти минут "враг народа", или, современным языком, "изменник Родины". Или вредная привычка читать между строк вводит в заблуждение?

Нам редко удается узнать, тем более детально, об операциях КГБ — и мы не можем судить, насколько профессионально они разработаны и осуществлены. В данном случае "операция Калугин" вся перед нами, выложена "на блюдечке". И вызывает у аудитории недоуменные вопросы. Ведь все действия против Калугина "прочитывались" непрофессионалами на ход-два вперед! Многолетний опыт подсказывал: агору с тезисами предпочтут дискредитацию личности, поиску нарушений и злоупотреблений в калугинской карьере… Предсказуемость происходящего не просто вызывала естественную жалость к Калугину; она поставила под вопрос реальный масштаб изменений, перестройки в аппарате КГБ…

Если же в распоряжении КГБ действительно есть серьезные данные против Калугина, то, во-первых, почему не было раньше начато служебное расследование? А почему тогда, ограничиваясь полунамеками, но одновременно требуя вполне определенных санкций, КГБ легко уступает генералу борьбу за общественное мнение? Вообще у меня впечатление такое, что стремление "наказать, дабы другим неповадно было", вытеснило ту озабоченность своим реноме, которую' мы наблюдали в действиях КГБ последние пару лет.

…Законодатели разных уровней требуют независимого парламентского расследования изложенных Калугиным фактов, справедливо хотят выяснить, наконец, сколько же денег и на какие службы КГБ платят их избиратели. Кто-то уже собирает средства для генерала, кто-то рисует плакаты, выдвигает его в депутаты. И все ждут следующего удара по "изменнику". Но мне очень жаль, если эта история отвлечет усилия КГБ от тех первоочередных шагов, которых давно ждет общественность и о которых не может не — знать Центр по общественным связям комитета: открытие архивов сталинского периода, открытый пересмотр ряда дел 70-х — начала 80-х годов. Любая из этих мер была бы куда более весомым ответом на обвинения генерала Калугина…

Лев Елин

заявляет бывший чекист подполковник Юрий Шутов

("Час пик", 2 июля 1990 г.)

Пожалуй, в череде других сенсации бурного июня одна из самых приметных и политически значимых — выступление на московской конференции "Демократической платформы" генерала КГБ запаса О.Д.Калугина, рассказавшего о тайнах "двора на Лубянке".

Но вряд ли кто знает, что бывший начальник Гатчинского горотдела УКГБ подполковник Юрий Алексеевич Шутов подал заявление с просьбой уволить его по собственному желанию, убедившись в грязных методах проверки заявления генерал-майора Калугина, Генеральному секретарю ЦК КПСС М.С.Горбачеву. Вся боль и надежда бывшего чекиста Шутова в его открытом письме члену Политбюро ЦК КПСС, члену Президентского совета, председателю КГБ СССР В.А.Крючкову.

Уважаемый Владимир Александрович!

Я обращаюсь к Вам с открытым письмом потому, что вижу в этом единственную возможность побудить Вас к откровенному и честному разговору о роли и месте органов государственной безопасности в прошлом, настоящем и будущем советского общества. К сожалению, ни в одном Вашем выступлении с трибун, в печати, по телевидению, как, впрочем, и в выступлениях Ваших подчиненных, я не смог отметить не только стремления дать объективную политическую оценку деятельности органов КГБ в 60 — 80-е годы, но и понимания, что эта оценка необходима как покаяние, как первый шаг по пути создания новых, истинно народных органов безопасности.

Ореол непогрешимости, чистоты и всенародной любви, долгие годы рисуемый официальной пропагандой над именем и образом КГБ, ныне стирается так же быстро, как исчезает из сознания людей укоренившееся чувство страха перед органами, осторожность в словах и мыслях. Теперь многие понимают, что за фасадом красивых формулировок партийной печати и ведомственных документов КГБ о святой миссии защиты государственной безопасности плотно укрывалась забота о клановых интересах партийно-государственной элиты.

Я говорю так с полной ответственностью потому, что еще три года назад был чекистом, руководил горотделом УКГБ по Ленинградской области, свято верил внушаемым идеалам и не жалел сил во имя интересов службы. Три года назад руководителями КГБ мне был преподан урок лицемерия и лжи за попытку разоблачения злоупотреблений, взяточничества некоторых партийных функционеров, в связи с чем я, исходя из нравственных принципов, был вынужден, не дослужив до пенсии, уйти из системы КГБ.

Да, за годы службы в КГБ мне многократно приходилось профилактировать лиц, допускавших так называемые политически вредные проявления, двоих из них привлекать и к уголовной ответственности по политическим статьям Уголовного кодекса. Сегодня я не могу смотреть этим людям прямо в глаза — стыдно! Стыдно полковнику Я.Карповичу, стыдно многим честным чекистам.

А Вам, Владимир Александрович, не стыдно? За академика Сахарова, за музыканта Ростроповича, за писателя Аксенова, за нарицательных в сотнях лиц Сидорова, Петрова, Иванова, чьи судьбы исковерканы органами КГБ по указке партийных вождей.

Когда же будут держать ответ "вдохновители и организаторы всех наших побед", приведшие страну в политический и экономический тупик? Однако Вы на встрече с народными депутатами 23 марта с.г. не захотели сказать правду об истинных виновниках нашего общественно-политического кризиса, более того, заявили о своей убежденной позиции сохранить КГБ под эгидой КПСС, не допустить деполитизации органов.

Кто говорил в Вас — чекист или партийный функционер? Неужели горький опыт минувших лет, взрывоопасное содержание нынешней политической ситуации в стране недоступны Вашему пониманию? Так, как мы жили раньше, сейчас жить нельзя! Прежним органам КГБ нет места в будущем правовом государстве!