Стивен Фрай - Хроники Фрая

— Совершенно очевидно, — сказал Толкин, — что у нас с вами нет ничего общего, а значит, нет и основы для дальнейшего разговора.

Он покинул ресторан еще до того, как подали primi piatti . [124] Главное блюдо ( ит. ). С тех пор Толкин сделал весьма успешную карьеру сценариста, за ним числятся такие фильмы, как «Игрок», «Столкновение с бездной» и «Девять». Возможно, он был прав. Возможно, я угробил «Светские новости» и моим циничным британским неверием в то, что чувства способны изменить человека, и моим бездарным финалом. Так или иначе, фильм снят не был. История этого крушения сложна, но, рад сообщить, никакого отношения к моему сценарию, хорош он был или плох, не имеет.

Насколько я знаю, Дона Бойда облапошили двое пройдох, выдававших себя за представителей некого «Фонда Мартини». Этот фонд якобы располагал большими средствами, полученными от продажи торговавшей вермутом компании, и желал вложить их в финансирование кинофильмов. Пройдохи обещали предоставить Дону 20 миллионов долларов на производство целого списка художественных фильмов. Пока же он мог занимать необходимые для съемок «Светских новостей» средства под «депозитные сертификаты», размещенные в одном из нидерландских банков. За вложенные ими деньги господа из «Мартини» должны были получать 50 процентов от принесенной фильмом прибыли, из них 600 000 фунтов авансом.

Дон приступил на студии «Твикенхэм» к сооружению огромной, придуманной Эндрю Мак-Элпином декорации ночного клуба, а в конце октября начал снимать картину, используя деньги, предоставленные ему какой-то третьей стороной еще до появления депозитных сертификатов. Роли в фильме получили также Хью Лори, Джон Сешэнс и еще кое-кто, и примерно пятая часть фильма была уже отснята, когда стала известной ужасная правда: никаких депозитных сертификатов в природе не существует, двое пройдох с их квартирой в Мейфэре и яхтой в Каннах никакого отношения к компании «Мартини Россо» или ее капиталам не имеют, Дона же они просто-напросто надули самым бессовестным образом. Надо полагать, эта парочка рассчитывала получить 600 000 фунтов комиссионных и смыться. По счастью, весь карточный домик рухнул еще до того, как им удалось нажиться на обмане, однако утешением это было малым. Рухнул также и фильм. Профсоюзы — технических работников киноиндустрии и актерский, «Эквити», — возжаждали крови. Жалованье многим членам съемочной группы и многим актерам выплачено еще не было, не была возвращена и значительная часть потраченных на производство фильма заемных средств (хотя Толкин и я получили все , нам причитавшееся), — фильм лежал в руинах, среди которых бушевали гневные чувства и взаимные попреки. В итоге бедный Дон, один из добрейших и порядочнейших людей на свете, попал в своего рода черный список, и три года его не подпускали к производству фильмов ни в каком качестве. Однако и этим дело не закончилось. Когда ему удалось снова приступить к съемкам, профсоюзы потребовали, чтобы он продолжал выплачивать им то, что они от него недополучили, из своего мизерного режиссерского жалованья. И к 1992-му Дон разорился окончательно. Объяви он себя банкротом в самом начале краха «Светских новостей», ему удалось бы сохранить хотя бы дом и имущество. Он же распродал, чтобы расплатиться по долгам, большую часть того, чем владел, поскольку считал, что этого требует простая человеческая порядочность.

Многие из тех, кто образует киноиндустрию Британии, обходились с Доном из рук вон плохо, третировали и чернили его, полагая, что он повинен в глупой наивности или — еще того хуже — был и сам как-то замешан в темной истории с фиктивным «Фондом Мартини». Но ведь немалое число людей опытных и умных заверяли его при начале этой истории, что предложенная ему финансовая схема вполне основательна и солидна и он может действовать, исходя из этого. То, что Дон приступил к съемкам, не увидев своими глазами тех «депозитных сертификатов», было катастрофической ошибкой, однако такой талантливый, идеалистичный и страстно преданный своему делу кинорежиссер отнюдь не заслужил оскорблений и остракизма, коим его подвергали столь многие годы. Я же, окунувшийся всего через год после университета в мутные воды кинобизнеса, приобрел богатый, хоть и скверно пахнувший опыт.

Через несколько месяцев после вынужденного прекращения съемок «Светских новостей» мне позвонил и попросил заглянуть в его найтсбриджский офис театральный продюсер Ричард Джексон. Когда-то он посмотрел в Эдинбурге «Латынь!», и теперь ему захотелось поставить ее в «Лирическом театре» Хаммерсмита, взяв в режиссеры очень молодого Никласа Бредхерста. Я сказал Джексону, что съемки в сериале «На природе» не позволят мне сыграть роль Доминика, которую я для себя и написал, но Джексона мои слова, похоже, нисколько не смутили. И меня это страшно обрадовало. Вы могли бы подумать, что моя актерская самооценка должна была сильно пострадать оттого, что продюсер с таким блаженным спокойствием воспринял новость о невозможности для меня играть в его постановке, на деле же моя авторская самооценка несосветимо возросла от мысли, что профессионал из мира театра счел мою пьесу достаточно сильной для того, чтобы она смогла выжить и без меня.

За многие месяцы до этого у меня состоялся разговор с телевизионным режиссером Джеффри Саксом, которому очень хотелось снять «Латынь!» для малого экрана. Состоялся также и телефонный, приведший меня в состояние нервного возбуждения, разговор с великим Майклом Хордерном, который выразил интерес к роли Герберта Брукшоу и с добродушным спокойствием выслушал мои бессвязные соображения относительно телевизионной адаптации пьесы. Ничего из этой затеи не вышло, хотя с Джеффри Саксом мне еще предстояло встретиться спустя восемь лет, когда он ставил эпизод сериала «Новый политик» и снял меня в крошечной роли, а затем еще лет через двадцать без малого, когда я получил от него небольшую роль в фильме «Громо-бой». Люди, с которыми ты встречаешься в жизни, почти никогда насовсем из нее не уходят. Они возвращаются снова и снова, подобно персонажам романа Саймона Рейвена. Создается впечатление, что Судьба — это кинопродюсер, который не может позволить себе вводить в фильм все новых и новых персонажей и потому старается занять каждого из актеров в сколь возможно большем числе сцен.

Никлас и Ричард не сомневались в том, что смогут поставить «Латынь!» без особых хлопот, однако подыскать актера на роль Доминика оказалось труднее, чем они полагали. Пока я снимался в Манчестере — во втором сезоне «На природе», — они перебрали десятки и десятки молодых актеров, и ни один их полностью не устроил. И при следующей моей встрече с Ричардом я, немного нервничая, сделал ему предложение: