Анатолий Эйрамджан - С миру по нитке

– Ну, рассказывайте, почему пожаловали в такую рань? Небось с какой-то гадостью? – встретил нас настороженно Филиппов.

– Ну что вы, Сергей Николаевич?! – от души сказал Горковенко. – Какие пакости?! Мы вас так любим! И потому хотим вам предложить поменяться с Краморовым ролями – у него роль короля Абабуа!!!

Как нам потом объяснили, Филиппов не очень-то жаловал Крамарова и потому буквально пришел в ярость:

– Что?! Вы хотите предложить мне роль этого советского Чарли Чаплина?!

Ни за что! Тоня! – позвал он жену (кстати, известную писательницу, Антонину Голубеву, автора очень популярной в моем детстве книжки про Кирова «Мальчик из Уржума»). – Немедленно собирай вещи, мы уезжаем обратно в Ленинград!

И тут Горковенко преподнес мне второй урок «работы с актером» – он упал на колени перед Филипповым:

– Сергей Николаевич! Не губите! Это – мой диплом, если вы уедете, бросите меня – мне конец! Прошу вас как отца!

Филиппов тут же смягчился:

– Тогда беги за коньяком!- сказал он.

– Уже есть! – улыбаясь, встал с колен Горковенко и открыл портфель.

За коньяком Филиппов поведал нам смешную историю, как Крамаров раз подвез его с «Мосфильма» до гостиницы.

– Он тогда купил себе «Фольксваген»-букашку и был этим очень горд. Везет меня и все время оборачивается: «Ну как, Сергей Николаевич, нравится? А?! Какой ход, чувствуете?! Что значит импортная, а?!» И все время смотрит на меня. Я ему говорю:

«Савелий, ты лучше на дорогу смотри!» А он мне, не поворачиваясь, отвечает: « А я смотрю!» Вот что значит косой глаз иметь!

По задумке Горковенко спектакль, идущий на сцене театра должен был быть музыкльным. Музыку к фильму написал Геннадий Гладков. Музыку этого композитора я очень люблю. Такую я сам не сочиню!

А говорю я так потому, что слушая современные песни по ТВ, я часто говорю жене – такую песню и я могу сочинить. А вот как Гладков – никогда.

Вместо Филиппова в фильме поет Александр Градский – тоже заслуга Горковенко. И как видите, все звезды, один к одному, «олл старс», как говорят в Америке. Даже в кордебалете у нас снялся, как выяснилось позже, Владимир Винокур – он был в то время актером Театра опереты, никому неизвестным.

Фильм наш имел успех, им заканчивался киноальманах «Ау-у!» (название придумал Георгий Данелия и говорили, что он же решил поставить нашу новеллу в конец альманаха, чтобы зрители уходили с кинофильма довольные).

Директор киностудии «Мосфильм» Николай Трофимович Сизов, просмотрев наш фильм, сказал, что тема серьезная – борьба с пьянством, а вот решается она как-то уж очень легковесно. И предложил в сцене, где Пташук дает клятву зрителям, что бросит пить, дать пару крупных планов женщин-зрительниц, со слезами на глазах.

Нам не понравилось это предложение – делаем все же комедию, а тут вдруг такие трагические нотки! Но, делать нечего – рекомендацию директора студии надо выполнять. Накапали женщинам под глаза глицерин и получились вполне естественные слезы. И что интересно, – этот монтажный эффект я запомнил на всю жизнь, как подтверждение «Эффекта Кулешова», – громче всего по децибеллам смех зрителей возникает именно в этом самом месте, на женских слезах. Мы бы до такого комедийного приема ни за что не додумались бы с Горковенко, нам бы это просто в голову не пришло! И мы благодарны Сизову за такую ценную подсказку, сделанную на полном серьезе и с идеологической подоплекой.

Я еще раз работал вместе с Горковенко на телефильме «Песни над облаками». Фильм был задуман Горковенко вместе с Максимом Гетуевым, известным балкарским поэтом, лауреатом, депутатом и пр. Геннадий Гладков написал песни на стихи Гетуева, мы вместе с Горковенко сценарий. Несмотря на то, что фильм снимался не на «Мосфильме», а на Северокавказской Студии Телевидения, Юра опять привлек звезд – Ию Нинидзе, Сергея Филиппова, Спартака Мишулина, Алексея Смирнова (помните, актер из новеллы про хулигана в «Операции Ы» Гайдая). Мое участие в фильме было законспирировано, я выступал в качестве «негра» -помог написать сценарий и получил деньги за свою работу, а в титрах стояли фамилии Горковенко и Гетуева, как авторов сценария.

И вдруг произошел несчастный случай с Горковенко – уже заканчивая картину, он по неосторожности попал ладонью в ветродуй (огромный вентилятор), и ему перебило пальцы на руке – а ведь Юра играл отлично на баяне, закончил даже консерваторию как «народник». Его отвезли на операцию в Москву, вставляли в пальцы металлические спицы, лечили... Я был тогда в Баку, и вдруг мне позвонил председатель Северо-Кавказского Телевидения Агузаров. Я с ним не был знаком, но слышал о нем разные истории, вроде тех, которые рассказывают о Сталине, не в смысле репрессий, а как о волевом, сильном человеке, железной рукой руководившем вверенной ему областью и не терпящем никаких возражений.

Он рассказал мне, что случилось с Горковенко, а потом предложил мне приехать в Орджоникидзе, чтобы помочь режиссеру студии Рафику Гаспаряну закончить фильм.

– В каком качестве? – поинтересовался я.

– В качестве сценариста. Ведь не Гетуев же писал сценарий?!

– Но и не я, – сказал я. Мы ведь договорились с Юрой, что я «негр» и потому должен был им оставаться.

– Ладно, можете не сознаваться, – сказал Агузаров, – но вы ведь сценарист по специальности, верно?

Этого я не отрицал.

– Так вот, я приглашаю вас как специалиста-сценариста. Оформим вас на три месяца главным редактором нашего комитета и вы поможете Гаспаряну, своему сородичу, закончить фильм.

Это предложение я принял. Была зима, я приехал в Орджоникидзе, посмотрел отснятый материал – многого не хватало и явно требовались досьемки, притом необходимо было дождаться лета, вызвать этих известных актеров... Короче, положение казалось безвыходным. Мы с Рафиком Гаспаряном помногу раз прокручивали оставшийся от монтажа материал, в надежде на то, что вдруг мелькнет какая-нибудь искра спасительной идеи. Все было глухо. И вдруг в один из дней я проснулся в своем номере, озаренный находкой. В полудреме (или во сне, как у Менделеева с его таблицей) мне пришла спасительная мысль, как можно по-новому закончить фильм, не дожидаясь лета и досьемок. Просто прийти к финалу другим путем, используя имеющийся материал. Я тут же вскочил и понесся к Рафику, рассказал ему и он сразу все понял: так бывает, когда люди думают об одном и том же и, чтоб подхватить новую идею, достаточно одного-двух слов. Тут же смонтировали фильм и показали в таком варианте концовки Агузарову.

Агузаров обрадовался не меньше нас, на прощание еще раз попытался выудить у меня признание, что я писал сценарий, но я держался как молодогвардеец, и он отпустил меня, выплатив обещанные деньги. Вот в таком качестве мне пришлось еще раз поработать с Юрой Горковенко.