Николай Капченко - Политическая биография Сталина. Том III (1939 – 1953).

Трудно что-либо добавить к словам Черчилля. Это, действительно, было только начало расплаты – расплаты за близорукую политику, расплаты за стремление канализировать гитлеровскую агрессию против Советской России, за стремление оказаться в положении третьего радующегося. Ведь расчет был не просто наивным, но и коварным. Для Сталина вся эта мюнхенская стратегия попустительства агрессивным устремлениям Гитлера была ясна от начала до конца. Он следующим образом охарактеризовал ее: «…Некоторые политики и деятели прессы Европы и США… сами начинают разоблачать действительную подоплеку политики невмешательства. Они прямо говорят и пишут черным по белому, что немцы жестоко их „разочаровали“, так как вместо того, чтобы двинуться дальше на восток, против Советского Союза, они, видите ли, повернули на запад и требуют себе колоний. Можно подумать, что немцам отдали районы Чехословакии как цену за обязательство начать войну с Советским Союзом, а немцы отказываются теперь платить по векселю, посылая их куда-то подальше» [15] И.В. Сталин. Вопросы ленинизма. С. 572. .

Стоя на почве фактов и реализма, нельзя не признать полную обоснованность и справедливость оценки, данной Сталиным. Особо следует подчеркнуть тот факт, что к тому времени вождь уже в значительной мере модифицировал, если не сказать сильнее, свой прежний преимущественно классовый подход к международным проблемам. Сама жизнь показала, что в столь сложном мире, каким он оказался в конце 30-х годов, однолинейные, исходящие в основном из классовых критериев, подходы к решению внешнеполитических задач, встававших перед страной, оказались явно ограниченными, а отнюдь не универсальными, как считалось прежде. В сферу мировой политики вторглись многие принципиально новые факторы, которые уже не укладывались в прокрустово ложе чисто классового подхода. Последнее, разумеется, отнюдь не означало, что классовый фактор вообще утратил свою роль и превратился в сугубо пропагандистскую фикцию.

Сталин преодолел узкоклассовые рамки анализа ключевых мировых проблем и совершил не то что переход на принципиально новые исходные позиции, но дополнил, а порой и полностью заменил классовые критерии геополитическими критериями. Последние оказались более емкими, больше отвечали реальностям международной жизни, давали возможность под широким углом зрения и с разных сторон подходить к решению стоявших задач. Разумеется, сталинская геополитика существенным образом отличалась от классической геополитики, у одного из разработчиков которой Хаусхофера германский фюрер позаимствовал многие идейки откровенно расистского толка. В сталинском понимании геополитика (хотя он сам и не применял этот термин, по крайней мере публично) предполагала объективный учет всех факторов международной жизни. Причем чисто классовые критерии не должны были заслонять, а тем более искажать реальное видение всей мировой панорамы, как она складывалась в тот или иной исторический отрезок времени. Признаком перехода от старых большевистских представлений может служить хотя бы тот факт, что Сталин фактически поставил под сомнение прежний постулат, согласно которому большая война может привести к революции в странах, вовлеченных в нее [16] Сталин выдвинул это положение в докладе на XVIII съезде партии, хотя и сформулировал его в чрезвычайно осторожной и деликатной форме, поскольку считал, что новые идеи и мысли следует внедрять в сформировавшееся годами общественное сознание постепенно. Ведь каждая новация, особенно та, о которой идет речь, некоторыми могла быть истолкована превратно и расценена как отход от революционных принципов. .

Уже сама по себе эта ревизия большевистских постулатов о войне как локомотиве революционных взрывов может быть расценена как серьезный вклад вождя в творческую мысль нового большевизма, или сталинизма. Это говорит о том, что он в своей деятельности, будь то область теории или практики, не стоял на догматических позициях и, когда реалии жизни требовали отказа от устаревших или однолинейных положений, не колеблясь, шел на это. Излишне подчеркивать, что чем сложнее становилась мировая обстановка, тем больше требований она предъявляла к нему, тем больше она диктовала необходимость смелого пересмотра укоренившихся в среде большевиков взглядов. В дальнейшем, по ходу рассмотрения деятельности Сталина в области внешней политики и международных отношений, мы не раз будем иметь возможность убедиться в том, что он творчески применял геополитические подходы к решению самых сложных проблем. Это дает основание в каком-то смысле считать его основоположником советской геополитики.

В свете сказанного совершенно неубедительны и тенденциозны упреки в адрес сталинской внешней политики того периода, исходящие от его критиков либерально-демократического покроя. Так, историк М. Семиряга в книге, специально посвященной исследованию сталинской внешней политики предвоенного периода, утверждал:

«Что же касается Советского государства, то к середине 30-х годов оно, хотя и не всегда последовательно, демонстрировало свое миролюбие и заинтересованность в мирном сосуществовании с капиталистическими странами. Однако набиравшие силу в эти годы террористические методы руководства во внутриполитической жизни Советского Союза находили отражение и в его международной политике. Особый „сталинский“ почерк все более проявлялся во внешнеполитических шагах советского правительства. В принципиальном плане это выражалось прежде всего в том, что советское руководство давало одностороннюю оценку расстановки и соотношения политических сил в мире. Утверждалось, например, что в центре мировой политики стояла борьба двух систем – капиталистической и социалистической. Отсюда формулировался тезис о том, что СССР является крепостью, осажденной врагами, одиноким островком в бушующем океане империализма, который только и выжидает случая, чтобы смыть этот островок с лица земли. Из этого тезиса вытекал вывод, который настойчиво навязывался советскому народу Сталиным, чтобы оправдать его внутреннюю политику: необходимо усиливать эту крепость (т.е. сталинский режим) и всячески поддерживать закрытый характер советского общества» [17] М. Семиряга. Тайны сталинской дипломатии. 1939 – 1941. М. 1992. С. 7. .

М. Семиряга сознательно подменяет понятия, а точнее – пытается доказать, будто укрепление Советского государства, усиление его оборонной мощи, по существу, сводилось к усилению сталинского режима. Между тем, каждому должно быть ясно, что иного режима в нашей стране тогда не существовало и, как я уже показал во втором томе трилогии, смена Сталина на посту главного руководителя партии и страны в тех условиях, во-первых, практически была невероятной и невозможной, а во-вторых, из этого логически следует, что выступления против этого режима объективно означали и выступление против укрепления самого государства, его экономической и военной мощи, подрыв его позиций на мировой арене. Доведенная до своего логического конца мысль этого историка фактически сводилась к тому, что, мол, устранение вождя могло лишь укрепить мощь Советской России. На проблематике отношений народ – вождь я уже останавливался выше, и нет резона повторять сказанное. Добавлю лишь, что такая позиция М. Семиряги на деле лишь является повторением избитой троцкистской идеи о том, что мощь и авторитет нашей страны можно было усилить, лишь вступив на путь борьбы с существовавшим режимом. Троцкий тоже рисовал какие-то фантастические планы одновременной борьбы против фашизма и сталинского режима. Достаточно только сослаться на одну из его публикаций, относящихся к 1939 году, чтобы убедиться в полной абсурдности его анализа ситуации и вариантов возможного развития событий. «Нанося вооруженной рукой удары Гитлеру, большевики-ленинцы будут в то же время вести революционную пропаганду против Сталина, подготовляя его низвержение на следующем, возможно близком этапе… Такого рода „защита СССР“ будет, разумеется, как небо от земли, отличаться от официальной защиты, которая ведется ныне под лозунгом: „за родину, за Сталина!“ Наша защита СССР ведется под лозунгом: „за социализм, за международную революцию, против Сталина!“» [18] Л. Троцкий. «Германо-советский пакт и характер СССР». (Электронная версия.)