Михаил Николаев - Добровольцы, шаг вперед!

Гибель республики явилась для Масса личной трагедией. И когда перед ним встал выбор, по какому пути идти дальше, он, не задумываясь, решил эмигрировать в Советский Союз, страну победившего социализма. Верил, что придет пора и он снова будет сражаться за счастье своего народа.

В солнечной Армении Бартоломео вместе с другими испанскими парнями, нашедшими в Стране Советов свою вторую родину, прошел курс первоначальной летной подготовки. А когда разразилась Великая Отечественная война, стал проситься на фронт. Всем своим существом понимал, что, защищая с оружием в руках великую Советскую страну, он будет бороться за свободу и независимость родной Испании.

Не сразу молодой испанский пилот стал фронтовым летчиком. Сначала волею случая Бартоломео оказался в разведывательно-диверсионном отряде. Прошел здесь хорошую школу владения стрелковым оружием. Отлично стрелял из пистолета, из винтовки, знал станковый и ручной пулеметы, ППШ, научился делать фугасы. Прыгал с парашютом... Вскоре с небольшим отрядом партизан Бартоломео должен был десантироваться в глубокий тыл фашистов. Но... на войне как на войне. Случилось несчастье. Одна из групп, в которую входили друзья Масса, при выброске из самолета напоролась на немецкую засаду и почти вся погибла. Выброску остальных десантников было решено задержать. Насколько - неизвестно. Бартоломео хотелось не ждать, а драться с фашистами. И он попросил перевести его в авиацию. Просьбу удовлетворили.

Не каждому в авиации суждено быть истребителем. Массу, чтобы летать на Яках или "лавочкиных", требовалось, кроме всего прочего, пройти сначала подготовку на УТ-2 и УТ-1, а затем на учебных истребителях. Процесс довольно сложный и долгий. А если ты хочешь быстрее попасть на фронт - иди в легкомоторную авиацию. Там матчасть уже знакомая. Изучить надо только технику пилотирования ночью.

Военная судьба Мигуэля Родригеса была схожа с судьбой его друга Бартоломео. Разница - в нюансах. И вот они уже на фронте, в Молдавии, ждут отправления в один из полков 312-й Знаменской ночной легкобомбардировочной дивизии. В дивизии - три полка. Одним командует майор Илларионов. Его так и именуют - илларионовский. Другой называют девятовским, по фамилии командира полка полковника Девятова. А еще есть полк Комсомольский. Им командует бывший "испанец" майор Еренков.

- Вот куда надо проситься, Мигуэль, - говорит другу Масс.

Родригес молчит, занятый какими-то своими мыслями. Он и вообще не очень-то разговорчивый - прямая противоположность Бартоломео.

- Что же ты ничего не отвечаешь? - упрекает его товарищ. - Позволь тогда считать по-русски твое молчание знаком согласия?

- Хорошо, - кивает Родригес.

- Вот и отлично! Там нас быстрее выпустят в боевой полет. Вива, Испания!

* * *

Прибытия летчиков-испанцев в полк более всего ожидал майор Еренков. Только что он отправил на боевое задание все экипажи полка. Одни полетели бомбить живую силу и технику врага по дорогам Яссы - Тыргу-Фрумос, Яссы - Васлуй, Кишинев - Бужор - Хуши, другие - на переправы через Прут...

"Жди к себе гостей из Испании", - вспомнились Еренкову слова командира дивизии...

Испания... 1937 год... Как давно все это уже было...

На X съезде комсомола, который избрал Еренкова членом ЦК ВЛКСМ, познакомился он с летчиком Николаем Остряковым. С ним его свел секретарь ЦК по военной работе.

- Знакомьтесь, - сказал он, - надеюсь, будете друзьями. Во всяком случае, поговорить вам есть о чем. А у меня, извините, дела...

- А-а, Еренков!.. - Николай Остряков даже чуть растерялся. - Слыхал, слыхал. Даже мечтал о встрече. Ух, думал, какой богатырь!

- Реальность разочаровала?

- Наоборот. Что не великан - даже лучше: меньше загрузка в самолете.

Оба сдержанно улыбнулись.

- При чем тут мой вес?

- Твой вес довольно значительный, - перевернул фразу летчик. - А загрузка - другое дело. Думаю пригласить тебя в экипаж на побитие мирового рекорда. Как на это смотришь?

- Хорошо смотрю.

К собеседникам снова подошел секретарь ЦК комсомола. Уловив суть беседы, хотел вступить в разговор, но в это время раздался звонок на очередное заседание. Напоследок сказал:

- Когда будем формировать экипаж, вызовем.

Съезд закончился. Еренков отправился в свою часть. А там уже ждала телеграмма: вызов в Москву. "Ну, будет мировой рекорд!" - подумал Михаил.

Но в столице разговор пошел совсем о другом...

Воспоминания командира полка прервали вошедшие в штаб летчики и штурманы, только что вернувшиеся из разведывательного полета:

- Товарищ майор, экипаж Титаренко - Ланцов боевое задание выполнил. Восточнее пункта Мунтель и западнее Хендерешти, как и предполагалось, противник оборудовал полевые аэродромы. Отбомбились по стоянкам самолетов в Хендерешти. Аэродром сильно прикрыт зенитным огнем, - Ланцов выложил на стол карту и показал, где именно установлены зенитные батареи.

- Докладывает экипаж младшего лейтенанта Чернышева и сержанта Протопопова. - К столу командира подошел Иван Чернышев. - На дороге Яссы - Тыргу-Фрумос обнаружена колонна автомашин, идущая к Пруту. Бомбы сбросили на окраине Тыргу-Фрумос. Похоже, угодили в склад с боеприпасами.

- Заходили на Феркешени, - доложил лейтенант Костров, штурман из экипажа Александра Анисимова. - В полкилометре восточнее Феркешени - аэродром. Подсветили его САБ и насчитали до тридцати Ю-87...

Я в ту ночь летал на разведку по маршруту Кишинев - Котовск - Бужор Хуши. Не доходя до Кишинева, в лесу восточнее Милешти, мы с Киреевым заметили мигающие огоньки.

- Миша! - крикнул мне Киреев. - Погляди на землю. Что-нибудь видишь?

- Вроде бы автомашины идут в гору.

- А что им на горе делать-то?

- Это у фрицев спросить надо.

- Давай спросим.

Штурман дал боевой курс. Затем заставил довернуть самолет куда следует... И вот я почувствовал, как раскрылись кассеты и высыпались ампулы с горючей жидкостью. Один за другим раздались несколько взрывов. Немцы открыли по нашему самолету бешеный огонь.

Прилетели на аэродром, зарулили на "красную линию".

- Бомбы! Скорее бомбы! - что было сил крикнул оружейникам Киреев.

- Что, эшелон на дороге дожидается? - пошутил Юра Каевский, известный в полку юморист.

- Нет, - принял вызов Михаил. - Два Ганса греются у костра.

- Тогда жди очереди.

- Так ведь уйдут, уйдут же! Колонна автомашин... Представляешь!..

Шутки шутками, а задерживаться нам было никак нельзя. Киреев пошел докладывать о результатах разведывательного полета, а я вместе с оружейниками и механиком самолета Николаем Подзереем стал готовить По-2 к очередному вылету.

Утром на другой день, часов примерно в восемь-девять, мы были подняты по боевой тревоге. Требовалось вылететь на спецзадание - доставить боеприпасы и горючее для истребителей и штурмовиков. Так перенацеливались мы уже не первый раз. Дело в том, что к тому времени наземные части 2-го Украинского фронта вырвались далеко вперед. Оккупанты же при отступлении вывели из строя почти все железные дороги. А по грунтовым нельзя было проехать и на волах - их размыло весенним половодьем. Передовые истребительные и штурмовые полки заняли полевые аэродромы в долине реки Реут, поблизости от линии фронта. А баз снабжения рядом не оказалось. У немцев таких трудностей не было. Создалось положение, при котором самолеты 5-й воздушной армии, располагая численным и качественным перевесом, не могли его реализовать. "Худые" (так иногда мы называли немецкие истребители "мессершмитты") заходили с верховий Реута и до самого устья безнаказанно прочесывали наши аэродромы.