Алекс Гой - Всем спасибо

И вдруг, в какой-то момент, я поймал себя на четком ощущении, что снимаю не жуткое истязание, а настолько высшее проявление секса, что мне никогда не достигнуть это вершины, отгородившись от неё обывательским «это не моё!». Я увидел наслаждение в глазах девушки, страсть на лице, её затвердевшие соски и намокшую вагину, я увидел радость «причинения» удовольствия во взгляде и движениях спанкера. Эти двое не изображали страсть, как абсолютное большинство моих моделей на съемках. Спанкеры по-настоящему жили этой страстью на наших глазах и были по-настоящему прекрасны.

И тогда все сразу встало на свои места, обрело эстетику и красоту, превратилось в эротическое действо. Я обрадовался этому озарению настолько, что начал улыбаться, и бледные коллеги смотрели на меня, как на психа, пока сами не прошли эту стадию.

Насколько мы ограничены? Настолько, что не можем позволить себе даже мысли о том, что удовольствие может заключаться в боли, и что истязание — всего лишь форма, которую мы не просто не приемлем, но отрицаем и осуждаем.

После съемок мы утерли кровь, попрощались и разошлись. Клиенту, на его вопрос, я сказал, что это было «забавно». Но я, конечно, слукавил.

Был у меня заказчик, который, в период расцвета экстремальных ниш, напропалую предлагал экстравагантные проекты. Большинство из них мы осуществили, но были и окончившиеся провалом как раз в силу своей сумасбродности.

Например, проект «Карлики». Задумка заключалась в том, чтобы агрессивные злобные карлики доминантно драли обычных полнорослых мужиков, скакали по ним и вообще изображали категорически нездоровую деятельность. Кому из дрочеров это было нужно — не знаю, но клиент платил огромную сумму, и я взялся за осуществление.

Как взялся, так и застрял. Мои агенты облазали все вероятные места обитания карликов — цирки, цирковые училища, клубы по интересам и еще черт его знает что. Меня оповестили только о двух карликах, с которыми удалось связаться, да и те не поддались ни на уговоры, ни на астрономические суммы гонораров, которые в своем цирке не заработали бы и за год. Петербургские карлики категорически не втягивались в мир порнонаживы. Пришлось сдаться.

Вторым проектом, закрытым на уровне кастинга, стал «Самоотсос». Это вообще был полный мрак. Поскольку до этого я не знал, способен ли мужчина отсосать сам у себя без каких либо технических ухищрений ,то я предложил своим моделям попробовать. В итоге студия напоминала общую палату психиатрической лечебницы во время занятия физиотерапией. Десять парней по всем углам комнаты старательно изгибались, раскрыв пасти, высунув языки и выпучив глаза.

С кряхтением и мычанием тянулись они к собственным фаллосам, как Брюс Уиллис на последних минутах какого-нибудь долбаного боевика тянется к кнопке «Спасти мир». Зрелище не для слабонервных. Я расхаживал от одного к другому, следя за успехами и подбадривая скрюченных моделей. Операторы тихо подыхали со смеху, периодически заглядывая в дверной проем.

Первый кастинг закончился парой растяжений и клятвенными заверениями о грядущем самоотсосе — гонорар был крайне велик. После этого еще пару недель в любое время суток мне названивали то агенты, якобы нашедшие самородка, который сосет сам у себя вот уже двадцать лет, не зная женской ласки, то сами модели: «Адик!У меня получилось! Давай скорее снимать!». Все это заканчивалось ничем и матюгами. Никто из претендентов не смог достать до заветной головки даже языком, без того, чтобы им не помогал ассистент, «догибавший» их до нужного положения. Но в кадре требовалось соло, а с уходом ассистента недоступность восстанавливалась. Легче было укусить себя за локоть.

— Не верю ,что это не возможно! — вопил клиент.

— Ты сам-то пробовал? — спросил я у него.

Я знал, о чем говорил, потому что, конечно же, попробовал. Проект закрыли.

Если мы выстроим все ниши «взрослого видео» в ряд по степени тяжести и аморальности, то на одном конце этого ряда будет стоять эротика, а на противоположном — огромная и страшная ниша «Bizzare». Весь порноэкстрим, по сравнению с Биззаром, нервно курит в сторонке.

Биззар запрещен практически повсеместно. В него входят такие ниши, как зоофилия, некрофилия, снимающаяся в моргах, копрофилия и пожирание блевотины, когда модели производят, пожирают и обмазывают себя и друг друга вышеуказанными выделениями. Исходя из этих нюансов, производство Биззара стоит больших денег. Из-за скрытности контингента искать моделей трудно, не все операторы выдерживают съемочный процесс, и просят солидные гонорары в качестве моральной компенсации. Один из моих Биззар-проектов так и не был осуществлен, несмотря на солидную оплату, именно по причине отказа операторов.

Почему Биззар запрещен, я искренне не понимаю. Во всех перечисленных нишах отсутствует элемент насилия или хотя бы принуждения. Все эти «-филии» довольно распространены в обществе абсолютно безотносительно порнографии. Лично у меня была знакомая девушка, которая давала жару со своим огромным псом по кличке Рамзес. И делала она это чисто ради собственного удовольствия, да и псу тоже очень нравилось. Более того, в дальнейшем вы увидите, что удовлетворение подобных желаний поставлено на коммерческий поток, что ясно говорит об их актуальности, несмотря на закрытость информации на эту тему.

Спросите себя, что аморальней — насилие, или пожирание дерьма? Уверен, ответ будет однозначным. В первом случае мы видим причинение страданий и унижение, в то время как во втором все кушают какашки в собственное удовольствие. Вот Вам и двойственность современной морали.

Заказ на «коня» пришел неожиданно. Не потому, что застал кого-то врасплох, а потому что в целом не каждый день снимаешь секс с конем, а уж впервые так и вообще — туши свет. В который раз уже надо отдать должное моему энтузиазму, которому мог бы позавидовать террорист-смертник, благо последствия обычно разгребает не он, а эксперты-криминалисты. За что я люблю идею «бабла», так это за то, что когда за него приходится умирать, то делают это, как правило, наемные работники, и чаще всего — абсолютно бесплатно. Впрочем, я не стремлюсь к таким крайностям, и даже слегка их презираю, т. к. искренне ценю жизнь. Совокупление с конем — вот мой трудный, но более благородный и честный путь к баблу.

Представителем такого совокупления со стороны homo erectus мог стать только Михаил. Ничья другая задница не выдержала бы подобной экзекуции даже при условии полного отсутствия в ней мозгов. Михаил, ищущий, как вы помните, просветления через собственную жопу, явно не упустил бы такой возможности самореализации. Так что хотя бы этот момент был ясен.