Максимилиан Немчинский - Раиса Немчинская

Оказалось, что менять, доводить можно было очень многое. Даже веревки пришлось заказывать новые. Ездили в специальные веревочные мастерские, были такие в селе Алексеевском. Казалось, ехали чуть ли не на край света, а располагалось-то село неподалеку от Останкино.

Заново были сделаны и костюмы: светло-голубые плащи со звездами и новые шелковые трико.

Трико вязали по специально снятым меркам, именно на фигуры Рикки и Жоржа. Случилось такое первый раз в их жизни, и им сразу же повезло. Мастерица, которая взялась выполнить эту работу, А. М. Соколова, одержимо любила свой труд.

Была Александра Михайловна потомственной вязальщицей. Ученица собственного отца, работавшего исключительно для театров, она всю свою жизнь посвятила искусству. Конечно, в театры, цирк, кино ходят смотреть артистов, наслаждаться их пластичностью, их голосами, создаваемыми образами. Но о скромной помощи Соколовой в этом многотрудном деле знала только она сама да те мастера сцены, на помощь которым приходило ее изощренное искусство. Кроме костюмов Александра Михайловна делала еще и ватоны, специальные толщинки, которые удивительным образом меняли фигуры артистов, позволяя обретать им безукоризненные пропорции. Вещи, сделанные ею, радовали и зрителей и артистов.

Для того чтобы распределить по заводам все необходимые для окончательной доделки номера заказы, а потом добиться их скорейшего изготовления, от Жоржа потребовались настойчивость, обаяние, изворотливость. И тем не менее он не мог отказать себе в удовольствии помечтать.

В Москве в те месяцы выступал с концертами его старший брат, Георгий Немчинский. Популярен он был как создатель и исполнитель оригинального эстрадного жанра, кинофельетона. Для своих выступлений Георгий готовил специальные фильмы, монтируя кадры кинохроники и игровых лент в необходимой для фельетонов последовательности. Он так строил словесный комментарий, что благодаря совпадению или несовпадению слова и изображения добивался самого удивительного воздействия на зрительный зал. Как опытный публицист, Георгий смело соединял в своих выступлениях героическую патетику с едкой сатирой. Особым успехом пользовались те его фельетоны, в которых он выступал одновременно и на сцене и на экране.

От них-то оттолкнувшись, и предложил Жорж брату выступать вместе, соединив в одном номере кинофельетон и цирк. Георгий, человек экспансивный, загорелся этой идеей. Вдвоем они, не обращая внимания на скептические высказывания Рикки, быстро набросали либретто будущего номера и столь же быстро добились его утверждения руководством.

Задуманный сюжет был незамысловат, он изобиловал благодатными комическими ситуациями, мало того, он даже нес в себе изрядный пропагандистский заряд, оригинально прославляя физкультурное движение. Номер задумали как двухчастную композицию, первая половина которой демонстрировалась в виде специально снятого фильма тут же на манеже.

Два брата, «увалень», эта роль предназначалась Георгию, и «ярый спортсмен», разумеется, Жорж, жили настолько дружно, что их, как говорится, водой не разольешь. (На экране: братья дерутся, несмотря на направленную на них струю воды из брандспойта). Оба они влюбляются в прекрасную стройную девушку, как вы догадываетесь, в Рикки, И начинается погоня за прелестной незнакомкой.

Чтобы познакомиться с ней, братья пытаются перейти улицу, но попадают в объятия милиционера. Братья встречают незнакомку на эскалаторе метро, но на том, что идет вниз. И, когда они, добежав до верха и вновь спустившись на перрон, уже протягивают ей руку, голубой экспресс закрывает свои двери и увозит девушку. Братья едут на теплоходе по каналу Москва-Волга, а девушка проносится мимо на акваплане. Наконец им несказанно везет: следом за девушкой они поднимаются в самолет. Но и тут знакомство срывается. Девушка выпрыгивает на парашюте, а пилот отказывается приземлиться, пока не выполнит положенного маршрута. Чтобы развлечься хоть немного, несчастные братья идут на представление в цирк. Конечно, они опаздывают к началу и с трудом пробираются в зал мимо бдительных билетеров…

Тут действие переносится с экрана в подлинный зал цирка. Братьям предстояло войти в него буквально с экрана. Сегодня, знакомые с театром «Латерна магика», мы вполне в состоянии представить себе даже техническую сторону этого трюка. В то время это действительно было чудом.

Братья садятся в первом ряду. Объявляется очередной номер. Они не верят своим глазам: под купол цирка взлетает их незнакомка. Конечно же, братья бросаются следом за ней, на манеж. «Спортсмен» быстро взбирается наверх к неуловимой девушке. А второй брат, неуклюжий и толстый, остается внизу не только с животом, но и с носом.

После этого веселого неожиданного пролога — ведь это действительно был пролог, правда, не привычно-театрализованный, а кинематографический, — и шел собственно цирковой номер.

Из этой затеи, к сожалению, ничего не вышло. Заводы задержали выпуск аппаратуры. Это в свою очередь срывало намеченные на кинофабрике съемки. Как ни старались братья, но к открытию цирка они не успели. Георгий уехал в гастрольную поездку но стране. К совместной работе так и не удалось вернуться. Захлестнули текущие дела. Но выступать в дальнейшем Жорж решил под фамилией Немчинские. Рикки ухитрилась, словно подтвердив один из кадров либретто, поступить в аэроклуб для прохождения курсов на звание пилота.

Вся молодежь тех лет жила мечтой о полете. Юноши стремились в летные школы РККА, девушки рвались в клубы Осоавиахима. Фамилии Чкалова, Громова, Ляпидевского, Юмашева, Гризодубовой, Осипенко, Расковой гремели по всему миру. Очень хотелось летать и Рикки. Тогда было принято кроме основной профессии осваивать и другие, даже в официальные анкеты включили пункт об этом (Рикки отвечала: «Воспитываю сына и изучаю пулемет»). Рикки была уже старше призывного возраста, а при поступлении это учитывалось, но ей удалось пробиться в аэроклуб Дзержинского района. Помещался он на углу Сретенки и переулка, идущего прямо от выхода из цирка на Цветном. Начальник клуба заинтересовался тем, что у него будет учиться артистка.

Рикки собрала все документы, прошла врачебную комиссию. Очень боялась, что не примут; в детстве, после скарлатины, у нее было что-то с ухом. Но все прошло благополучно. На личной карточке написали: «К поступлению в летчики годна».

Жизнь в цирке шла своим чередом. Примерка костюмов. Подвеска аппарата. Репетиции. Выступления. Чтобы обкатать помер, работать начали за несколько дней до премьеры второй программы. Шел он уже в измененном виде. Открывал, как обычно, второе отделение.

После увертюры, в полной темноте шпрехшталмейстер объявлял: «Воздушные гимнасты артисты Немчинские!» Тотчас на цирковом куполе загорались звезды, а внизу, на манеже, в свете прожекторов начинали танцевать балерины, одетые звездочками. Когда балет останавливался по кругу вдоль барьера, высвечивалась «Луна». Она подмигивала зрителю, и сейчас же в луче прожектора на фоне занавеса появлялся Жорж, закутанный в бело-голубой плащ, усеянный серебряными звездами. Под звуки «Лунного вальса» он выходил в центр манежа, к тянущейся сверху лестнице, отводил в комплименте в сторону руку, распахивая плащ, и, сбросив его на руку униформиста, быстро поднимался на аппарат. Когда Жорж садился на рамку, «Луна» изнутри зажигалась зеленым светом. И тотчас прямо к нему в руку вылетала Рикки. Повиснув в зубнике под сверкающей звездой, она летела снизу, из-за занавеса, и широко распахнутый плащ трепетал в ее руках, как крылья. Долетев до «Луны», Рикки бралась рукой за кольцо, протянутое Жоржем, и висла на нем, все еще не сбрасывая плаща, окутывающего ее голубым ореолом. Так и висела она светлым облачком под «Луной», пока не смолкали аплодисменты, а затем с новой музыкальной темой начиналась трюковая комбинация.