Юрий Прокофьев - До и после запрета КПСС. Первый секретарь МГК КПСС вспоминает...

Если бы он был настоящим политиком, ему надо было после выступления Горбачева в ноябре 1990 г. на сессии Верховного Совета СССР подавать в отставку и переходить в оппозицию к нему, и тогда, может быть, из него мог бы получиться лидер. Хотя...

После ноября на одном из заседаний Политбюро, где присутствовал и Рыжков, он подошел ко мне, и я сказал ему: «Николай Иванович, надо переходить в оппозицию и, как ни обидно, надо самому уходить». Рыжков ответил как-то неопределенно. У меня разговоров напрямую с ним почти не было. Он со мной общался через Л. И. Абалкина, с которым мы часто встречались то у него, то у меня в горкоме партии — согласовывали различные документы политического характера.

Рыжков, видимо, по своей натуре не лидер...

Если говорить о Лукьянове Анатолии Ивановиче,бывшем председателе Верховного Совета СССР, то его потенциал, по моему мнению, не был до конца использован. Может быть, он слишком долго проработал в аппарате Верховного Совета СССР и ЦК КПСС. Самостоятельная работа ему представилась, когда он стал председателем Верховного Совета СССР. Очень эрудированный, очень умный человек, блестяще разбирающийся в политике, чувствующий политику. Хорошо разбирается в людях. Но он не успел. Время прошло. Сейчас ему остается роль «серого кардинала» при руководстве КПРФ. Но мне кажется, что с ним советуются все меньше и меньше. Он уже становится символом советской власти, в какой- то мере символом КПСС. Он поздно начал. Первое его выступление против Горбачева прозвучало на июльском пленуме ЦК партии в 1991 году. А так он все больше отмалчивался, хотя знаю, что самому Горбачеву он свою точку зрения высказывал.

...В основном это были умные, с большим жизненным опытом люди, но в ряде случаев с диаметрально противоположными взглядами и целями. Единой команды не было, что тоже сыграло столь трагическую роль в истории партии и страны.

Вопрос собственной религиозности настолько личный, я бы сказал интимный, что обсуждать его, тем более на страницах книги, считаю неуместным.

...Бабушка моя со стороны отца была глубоко верующей. Я до сих пор удивляюсь, как она в обстановке всеобщего атеизма могла так отважно нести свою веру, не скрывая, а, напротив, утверждая ее. Я очень уважал и любил ее и, конечно, терпимо относился к ее религиозным проявлениям. Такое же отношение и к церкви у меня осталось на всю жизнь.

В нашей семье единственным религиозным праздником, который отмечался, была Пасха. Для детей это был большой праздник. Отец все делал заранее: сеял овес, мастерил из фанеры форму для пасхи. К празднику готовили из творога пасху, красили яйца и клали их в зазеленевший овес. Пекли куличи. Традицию соблюдали чисто внешне: в храм святить не ходили.

Отец часто вспоминал, как раньше, в Туле, в семье праздновали Пасху. Но в церкви практически не бывал. Раза два ходил в Елоховский собор на Пасху «поглазеть со стороны», как он сам говорил. А мама вообще была атеисткой и лишь из уважения к семье отца принимала участие в приготовлениях к Пасхе.

Когда умирал кто-либо из близких, его отпевали в церкви. Я стоял тогда у дверей храма и никогда туда не заходил — не из-за внутреннего сопротивления, а потому, что вступал в комсомол по убеждению. В Уставе было записано, что надо бороться с религиозными предрассудками. Бороться я не боролся, но в религиозных обрядах не участвовал.

Сына моего крестили, но я узнал об этом, когда он уже пошел в школу. Это сделали бабушка и жена потихоньку от меня, когда сыну было года два или полтора и его впервые вывезли в деревню.

С возрастом я стал диалектически подходить к марксизму, а к некоторым положениям относился критически, поскольку имел возможность читать разного рода политическую литературу. У меня стало появляться определенное сомнение: нужно ли было так резко поступать с религией, как сделали у нас в стране. Тем более, если принять во внимание, что чисто коммунистические постулаты — десять заповедей коммуниста — совпадают с десятью заповедями практически полностью.

В 1964 году я был в Финляндии, и там проходила дискуссия на разные темы, в том числе и по вопросам религии. Задали вопрос: «Как вы можете жить без религии?» Я ответил: «Без веры человек жить не может. Вы верите в Бога, в загробную жизнь. Я верю в коммунизм. Для меня это своего рода религия. Это моя вера. Поэтому считать, что я человек неверующий, будет неправильно». И я нашел понимание окружающих.

Самая страшная борьба с церковью началась в 20-е годы, еще при Ленине. Это он был ее инициатором. Я думаю, он понимал, что у людей должна быть одна вера. Две религии в одной душе существовать не могут. Поэтому либо то, либо другое.

Но «либо другое» насаждалось жестко, путем репрессий против священнослужителей, закрытием, а зачастую и разрушением церквей. Это уже не пропаганда, а самая настоящая силовая борьба со стороны государства. Тогда, в 20-е годы, уничтожались иерархи церкви, а в 30-е принялись за рядовых служителей религии. Пик репрессий пришелся на 37-й год...

Во время войны и в послевоенные годы государство уже не вмешивалось в дела церкви, а в какой-то мере даже сотрудничало и поддерживало ее. Да и само нуждалось в ее поддержке. И церковь во время Великой Отечественной войны помогала во многом: и народ мобилизовать, и в финансовом отношении поддерживала страну и ее оборону. Я был в Загорске, в келье Алексия I, где размещен музей патриарха. У него было четыре Ордена Трудового Красного Знамени!

А вот Хрущева оценивают по-разному. Но мне кажется, минусов у него значительно больше, чем плюсов. Ведь это он заявил патриарху Алексию I, что «еще при нашей с вами жизни церквей в России не останется». Именно при Хрущеве закрыли около десяти тысяч церквей!

При Хрущеве и после него в райкомах партии не было человека, который ведал бы вопросами религии. Это тоже неправильно. Были сотрудники, которые занимались атеистической пропагандой, работали штатные лекторы по вопросам атеизма, которые занимались главным образом разоблачением религии, а не работой с верующими. Большая ошибка, по-моему.

Когда я уже был секретарем райкома партии, работал в исполкоме Моссовета, горком партии вопросы борьбы с религией так жестко не ставил. В районе этими вопросами занимались три организации:

— Райком партии — в его обязанности входила атеистическая пропаганда. Он ее проводил среди неверующих и следил за чистотой мыслей комсомольцев: чтобы не крестились, не венчались, не справляли религиозные обряды;

— Исполком райсовета занимался вопросами экономического характера: ремонт, пристройки, аренда земли. Утверждение всяких общественных религиозных организаций, церковных старост.