Петр Люкимсон - Царь Давид

Как бы то ни было, все эти письменные и устные источники вполне позволяют воссоздать психологический портрет Давида, а также основные события первого периода его жизни — детства, юности и молодости.

Как уже говорилось, с раннего возраста Давид, видимо, рос при стаде — сначала он был пастушком, помощником пастуха, затем самостоятельным пастухом, а возможно, руководил небольшой группой пастухов. Сам Давид, чтобы развеять сомнения Саула в том, что он способен противостоять Голиафу, так вспоминает об этих годах своей жизни:

«И сказал Давид Шаулу: раб твой пас овец у отца своего, а когда приходил лев или медведь и отнимал овцу из стада, то я уходил за ним, и бил его, и вырвал из пасти его, а если он бросался на меня, то я хватал его за космы и бил его, и убивал его» (I Сам. 17:34–35).

Лео Таксилю и многим другим пересмешникам Библии эти слова дают повод для дополнительных насмешек: вся сцена, в которой юный пастух догоняет льва или медведя, вырывает у них добычу, а если они огрызаются, то и убивает их, кажется им совершенно нереальной. Однако не следует забывать, что, во-первых, Давид во время этого разговора с Саулом не так уж и юн — как уже говорилось, по еврейской хронологии, в момент встречи с Саулом ему исполнилось 28 лет. Во-вторых, водившиеся в ту эпоху на Ближнем Востоке львы и медведи по своим размерам несколько уступали обычному африканскому льву и русскому медведю. Что, впрочем, никак не умаляет мужества человека, вступавшего с ними в схватку, — в любом случае это были сильные и опасные звери.

Стоит отметить, что Давид говорит о своем пастушестве, не только не стыдясь этого, но, скорее, гордясь данным обстоятельством. И это понятно: будучи скотоводческим народом, евреи не видели в профессии пастуха ничего постыдного. Пастухами были праотцы Авраам, Исаак и Иаков; разведением скота занимались евреи в период своей жизни в Египте; пастухом был пророк Моисей; скотоводство оставалось одним из главных занятий израильтян после завоевания Ханаана, да и сам царь Саул до восшествия на престол и даже какое-то время после этого пас стада своего отца Киша.

Наоборот, все еврейские источники считают, что жизнь пастуха куда предпочтительнее жизни земледельца, и не случайно все великие пророки были именно пастухами. В отличие от земледельца, постоянно обрабатывающего землю и упирающегося в нее глазами, у пастуха есть возможность поднять голову и посмотреть на небо; у него больше свободного времени для размышлений и духовного развития, а сама жизнь на природе учит его воспринимать красоту, настраивает на поэтический лад и вместе с тем заставляет задуматься о том, как слаб человек и как всесилен Бог, управляющий всеми природными стихиями.

Одновременно профессия пастуха, безусловно, требует немалой физической силы, мужества, умения самостоятельно мыслить и быстро принимать решения, так как пастух нередко оказывается вдали от людского жилья наедине со всеми угрожающими стаду опасностями — разбойниками, дикими зверями, болезнями, обвалами и т. д.

Еврейская традиция напрямую связывает отношение пастуха к своему стаду с его способностью стать достойным лидером народа. Сам Бог с этой точки зрения объявляется «верным пастырем» избранного Им народа Израиля. «Нигде не проявляется человек так, как когда он оказывается в роли пастуха вверенного ему стада, — объясняет важность этого критерия Шуламит Гад в своей канонической биографии царя Давида. — Овцы беззащитны перед человеком. Оставшись с животными один на один, вдали от посторонних глаз, он может делать с ними все, что ему вздумается. Может, проявив равнодушие, бросить их на произвол судьбы, может дать волю сидящей в нем жестокости… То, что Давид тщательно заботился о своем стаде, защищал каждую его овцу, был готов пожертвовать жизнью и сразиться с опасным зверем ради ее спасения, никогда не позволял по отношению к животным ненужной жестокости, свидетельствовало о том, что он действительно может стать достойным царем, заботящимся о нуждах своего народа и защищающего его от всех врагов» [14] См.: Давид, царь Израиля: История его жизни и испытаний и Книга Псалмов с комментарийми. Тель-Авив, 2007. (Ивр.) .

С этой точки зрения становится понятным, почему мидраши представляют отношение Давида к своим овцам и козам в идиллическом и сентиментальном свете. Вот, к примеру, как звучат некоторые из этих мидрашей в пересказе раввина Исраэля Яакова Клапгольца:

«Юный Давид был необычайно красив лицом, умен и добр сердцем. Он рос без друзей, не зная любви со стороны братьев, пася скот своего отца в одиночестве и вдали от дома. К своему стаду он относился с любовью и милосердием, учитывая потребности каждого животного. Сначала он выпускал в поле только что родившихся козлят и ягнят, а также слабых и больных животных, чтобы они могли щипать самую молодую, мягкую траву и листья кустарника. Затем он выпускал самых старых животных, которые объедали не самые жесткие и не очень мягкие траву и кустарники. И уже после этого Давид давал возможность приступить к еде самым молодым и сильным козлам и овнам, которые с легкостью обгладывали жесткие кусты и траву. Увидел Владыка мира, как ведет себя Давид, и воскликнул: «Если он умеет так ходить за стадом, то пусть придет и станет смотреть за Моим народом, и будет вождем и царем их, ибо они — возлюбленное стадо Мое»» [15] См.: Собрание сказаний к книгам Невиим (Пророки) и Кетувим (Писания) / Сост. и ред. И. Я. Клапгольц. Бней-Брак, 1990. (Ивр.) .

Далее, чтобы усилить впечатление о Давиде, как о человеке во всех отношениях необычном, мидраш начинает приписывать ему совершенно фантастические подвиги — например* что однажды на стадо напали четыре льва и три медведя и Давид прогнал их с помощью только пастушеского посоха.

Другая забавная легенда повествует о том, как Давид вместе со своим стадом однажды взошел на холм, который на самом деле оказался гигантским диким быком, решившим прилечь посреди поля. Вскоре бык проснулся, встал на ноги, и Давид обнаружил себя и овец высоко над землей. Тогда он начал молить Бога о спасении, и Всевышний послал ему на помощь большого льва. Увидев царя зверей, бык преклонил перед ним колени, и Давид со своими овечками спустился на землю, но только для того, чтобы оказаться носом к носу с этим самым львом. Тот наверняка растерзал бы Давида, если бы Бог не послал в это время на поле оленя. Увидев оленя, лев бросился за ним и забыл о Давиде…

Разумеется, те, кто рассказывал эту историю, понимал ее сказочный характер, но им важно было подчеркнуть, что Давид всегда уповал на Бога, и Бог всегда приходил ему на помощь.

Самозабвенная вера в Бога, стремление следовать Его заповедям, высокая, подчас экстатическая религиозность, вне сомнения, были одними из неотъемлемых и важнейших черт личности царя Давида, сформировавшейся еще в детстве и отрочестве. Во всем происходящем мире он усматривал проявление Всевышнего и Его воли и, не уставая восхищаться красотой мира, вновь и вновь славил Бога за Его творение.