Петр Люкимсон - Царь Давид

Именно так — восхваление, прославление — буквально переводится слово «теила», которое русская православная традиция обычно переводит как псалом.

Видимо, еще подростком Давид научился играть на невеле и киноре — инструментах, напоминающих современные арфу и скрипку, и тогда же стал сочинять первые псалмы. Его виртуозная игра и зачаровывающие слушателей силой своих слов и музыки песни принесли ему известность среди земляков, однако мало способствовали сближению с ними Давида — устные предания подчеркивают, что будущего царя сторонились не только родственники, но и все жители Вифлеема, убежденные, что с его рождением «что-то нечисто». В результате Давид дожил до двадцати восьми лет, так и не женившись и не познав женщины…

Но, думается, именно этот остракизм со стороны окружающего мира в итоге и сыграл решающую роль в формировании личности Давида и в его дальнейшей судьбе. Разносторонне одаренный юноша не только не мог не чувствовать несправедливость такого к себе отношения, но и наверняка страстно мечтал о том, что придет час — и те, кто презирает его, признают его ум и таланты и склонятся перед ним ниц, как в свое время братья склонились перед Иосифом. Глубокая вера в Бога и абсолютную справедливость Творца укрепляла его уверенность, что рано или поздно такой день обязательно наступит…

Да, это верно: на протяжении всей человеческой истории миллионы красивых и талантливых юношей и девушек думали, что они рождены для лучшей доли, что в них дремлют великие силы и рано или поздно их ждет слава, признание и обожание толпы, но лишь очень немногим удавалось осуществить эту мечту.

Давид оказался в числе тех счастливчиков, кому это удалось. Более того — оставленный им след в истории оказался, возможно, в итоге даже куда ярче и величественней, чем он сам предполагал. Но прежде, чем на небосклоне еврейской и мировой истории должна была взойти звезда Давида, предстояло закатиться звезде первого царя Израиля Саула…

«И не было тогда царя у Израиля; каждый делал то, что ему нравится» (Суд. 21:25).

Такими словами заканчивается Книга Судей Израилевых («Шофтим»), и трудно даже представить, какие бурные идеологические и политические споры скрываются за этой короткой фразой.

Ворвавшись под предводительством Иисуса Навина в Ханаан, который, как они истово верили, был обетован Богом еще их праотцам, двенадцать еврейских племен так и не смогли или не захотели выполнить завещание своего великого вождя Моисея о тотальном уничтожении всех живущих там народов. Часть из них они действительно изгнали из родных мест, а часть просто потеснили, расселившись на малозаселенных до того землях и более или менее мирно сосуществуя с соседями.

Строю, которым жили евреи в период с XIII по X век до н. э., больше всего подходит определение историка Пола Джонсона «племенная теократическая демократия». Во всех вопросах повседневной жизни евреи старались следовать Законам Торы — Пятикнижия Моисеева, — а также тем толкованиям, которые давали знатоки этих законов. Обладавшие непререкаемым авторитетом в своем колене-племени, а порой и во всем народе, эти знатоки, называемые судьями, не только разрешали любые спорные вопросы, но и были фактическими духовными, политическими, а подчас и военными лидерами народа.

В час войны общепризнанный судья собирал народное ополчение и либо сам возглавлял армию, либо доверял командование более сведущему в военных вопросах человеку, оставаясь при нем в роли своеобразного «политрука». Большая же часть вопросов, касающихся жизни нации, решалась путем голосования на советах — совете той или иной деревни, совете старейшин колена, общенародном совете старейшин, так что при желании можно сказать, что «советскую власть» придумали древние евреи.

При этом время от времени в самом народе возникала идея о необходимости централизации власти в руках одного сильного и мудрого лидера и провозглашения монархии.

Книга Судей Израилевых рассказывает, как предложение провозгласить себя царем было сделано великому вождю и полководцу Гедеону (Гидеону): «И сказали израильтяне Гидеону: владей нами и ты, сын твой, и сын сына твоего, ибо ты спас нас от руки мадианитян» (Суд. 8:22). Однако для такого убежденного сторонника народовластия и глубоко верующего человека, как Гедеон, это предложение оказалось неприемлемо. «Ни я не буду владеть вами, ни мой сын не будет владеть вами; Господь да владеет вами» (Суд. 8:23), — ответил Гедеон.

Диалог этот чрезвычайно показателен для идеологических противоречий, которые разрывали еврейское общество того времени.

С одной стороны, на примере своих соседей евреи видели, что монархический строй и основанное на нем централизованное государство со всеми его институтами позволяют куда более эффективно отстаивать границы родной земли, а при достаточной силе даже вести захватнические войны; граждане в этом государстве во многих смыслах чувствуют себя куда более защищенными, чем при той самой теократической демократии, при которой они уже жили несколько столетий. Сама необходимость установления монархии, напоминали ее сторонники, была предусмотрена еще Моисеем — ведь в его Торе ясно сказано: «Поставь над собой царя, которого изберет Господь, Бог твой».

Однако противники этой идеи напоминали, что царская власть неминуемо связана с поборами, принудительными работами, тиранией — всем тем, от чего евреи бежали из Египта. По самому строю национального характера идея самодержавия, необходимости абсолютного подчинения кому-либо (за исключением Бога, разумеется) была для евреев неприемлема. Единственным царем еврейского народа, настаивали приверженцы демократии, является Господь Бог; единственными законами, которым евреи должны подчиняться, — Его законы, данные через Моисея.

Эти споры вспыхнули с новой силой в XI веке до н. э. [16] По мнению так называемых академических ученых. Как будет сказано ниже, еврейские религиозные авторы относят эти события к IX веку до н. э. , когда израильским племенам пришлось столкнуться с хорошо организованными, сильными и безжалостными врагами. По коленам, обосновавшимся на восточном берегу Иордана, периодически наносили удары необычайно усилившиеся аммонитяне. По другую сторону этой реки с юга на еврейские населенные пункты то и дело совершали жестокие набеги филистимляне и амалекитяне, а с севера на евреев надвигались арамеи, называемые в синодальном переводе сирийцами.

Евреи были не только менее организованны, но и находились на значительно более низкой стадии развития материальной культуры, чем их противники. К примеру, в то время как филистимляне уже вовсю пользовались железными оружием и орудиями труда, евреи продолжали жить в бронзовом, а частично и в каменном веке: железный меч или железный наконечник плуга были у них большой редкостью. Поэтому вряд ли стоит удивляться, что еврейские колена в ту эпоху терпели одно поражение за другим и переживали все новые национальные унижения. Дело дошло до того, что в какой-то момент филистимляне захватили главную еврейскую святыню — Ковчег Завета и поместили ее в храме своего бога Дагона.