Борис Иоффе - Без ретуши. Портреты физиков на фоне эпохи

Понтекорво Бруно Максимович(1913-1993) — физик, академик, сотрудник Э. Ферми. В 1950 году нелегально переехал в СССР.

Рудик Алексей Петрович(1921-1993) — физик-теоретик, сотрудник ИТЭФ, близкий друг автора.

Румер Юрий Борисович(1901-1985) — физик-теоретик, соавтор и близкий друг Л. Ландау, арестованный в один день с ним в 1938 году.

Тер-Мартиросян Карен Аветович(р. 1922) — физик-теоретик, член-корр. РАН, сотрудник ИТЭФ.

Фейнберг Евгений Львович(р. 1912) — физик-теоретик, академик, сотрудник ФИАН.

Фейнберг Савелий Моисеевич(1910-1973) - специалист в области физики реакторов, сотрудник ИАЭ.

Фейнман Ричард(1918-1988) — физик-теоретик, лауреат Нобелевской премии, один из основателей современной квантовой электродинамики.

Ферми Энрико(1901-1954) — физик, лауреат Нобелевской премии, один из ведущих физиков в американском атомном проекте.

Халатников Исаак Маркович(р. 1919) — физик-теоретик, академик, сотрудник Л. Ландау, директор Института Теоретической Физики им. Ландау.

Харитон Юлий Борисович(1904-1996) — физик-экспериментатор, академик, научный руководитель Арзамаса-16.

Швингер Юлиан(1918-1994) — физик-теоретик, лауреат Нобелевской премии, один из основателей квантовой электродинамики.

Шмушкевич Илья Миронович(1912-1969) — физик, зав. лабораторией теоретической физики ЛФТИ, близкий друг И. Померанчука.

То, что вошло в книгу, частично опубликовано ранее:

>- Воспоминания о Л.Д.Ландау. — М.: Наука, 1985, 130-135.

>- Воспоминания о И. Я. Померанчуке. — М.: Наука, 1988, 88- 94.

>- Академик А. И. Алиханов. — Ленинград: Наука, 1989, 92-97.

>- Знакомый незнакомый Зельдович. — М.: Наука, 1993, 197-198.

>- Проблемы физики высоких энергий. — С.-Пб., 1998, 11-14.

>- Особо секретное задание. [24]— Новый мир, 1999, №5, 144-155; №6, 161-162.

>- Артём Алиханян. - М.: РИИС ФИАН, 2000, 181-186.

>- At the frontier of particle physics. Handbook of QCD. Boris Ioffe Festschrift. — Singapore: World Scientific 2001, 1, 18-52, 4, XVII-XXXI.

Н. А. Леднёв - профессор математической физики на физфаке.

Обычно говорится, что основным достижением Иваненко является его работа о том, что ядра состоят из протонов и нейтронов. (До открытия нейтронов приходилось считать, что, поскольку атомный вес ядер не совпадает с их зарядом, то в ядре есть электроны, и это приводило к ряду противоречий.) Ландау говорил по поводу этой работы: "В то время (после открытия нейтрона Чэдвиком) все понимали, что в ядрах есть нейтроны, и только Иваненко взял и напечатал".

В 1949-1951 годах американские физические журналы доходили до нас с трудностями, часто с большой задержкой, а иногда со штампами "classified". Было известно, что они поступали нелегально, через Швецию.

В силу своей должности Абраму Исааковичу приходилось много заниматься административными вопросами, которые он очень не любил. "После таких дел к концу дня голова становится, как кочан капусты", - говорил он.

ПГУ - Первое Главное Управление Совета Министров СССР, занимавшееся атомным проектом. Начальником ПГУ в 1946-1953 годах был Б. Л. Ванников, его заместителем - А. П. Завенягин.

За год или два до того Померанчук приказом того же ПГУ был назначен по совместительству начальником теоретического отдела в Гидротехнической Лаборатории (ныне ОИЯИ, Дубна). Он регулярно, раз в неделю, ездил в Дубну, фактически создал там теоротдел, послав туда нескольких своих учеников, вёл много обсуждений с экспериментаторами, направляя их на решение актуальных задач. Но никаких денег за эту работу не брал - ни копейки - хотя в Дубне ему настойчиво пытались заплатить. Поэтому при замене приказа Завенягина на новый (подписанный Ванниковым), исключить этот пункт было несложно, но должность начальника теоретического отдела в Дубне Померанчуку пришлось оставить.

А. Б. Мигдал. Наследство Чука. - В кн.: Воспоминания о Померанчуке. - М.: Наука, 1988.

Нунатак - скала посередине ледника и обтекаемая им.

Подъём на перевал Абдукагор от базового лагеря идёт сначала по покрытому каменной мореной леднику (камни разного размера, вмёрзшие в лёд или подвижные, лежащие на ледяных торосах). Затем начинается зона чёрного ледника, перерезанного открытыми трещинами, которые надо обходить или перепрыгивать. Здесь надо идти на кошках, т. к. уклон 20° и ботинки не держат. Далее - зона покрытого снегом белого ледника со скрытыми трещинами. Подъём здесь небольшой, кошки не нужны, и основную опасность представляют трещины. Поэтому идут на верёвках в связках по 3-5 человек. Прикрытую снегом трещину заметить очень трудно, и ледорубом она не всегда прощупывается: не будешь же втыкать ледоруб каждые 20-30 см. Поэтому случаи, когда человек проваливается в трещину, очень часты. (В нашей группе при подъёме на перевал Абдукагор это случалось несколько раз, я проваливался один или два раза.) Остальные по связке тут же страхуют провалившегося, закрепляя верёвку на воткнутый ледоруб. Однако, практически эта предосторожность оказывается излишней: от глубокого падения в трещину человека спасает рюкзак. Когда рюкзак касается снега, давление резко уменьшается, и снег держит. Но ощущение всё равно очень неприятное - чувствуешь, что ноги у тебя болтаются в пустоте. Начинаешь ползком выбираться вперёд или вбок, однако бывает, что и здесь снег проваливается, и непонятно, ползёшь ты поперек или вдоль трещины. После этой зоны ледника идёт некрутой (20-30°) подъём по фирновому склону, который выводит на перевал Абдукагор (5100 м). Сразу за ним громадное пространство ледника Федченко, окаймлённое на горизонте стеной шеститысячников.

С 1972 года, когда Грибов был избран членом-корреспондентом Академии Наук, до его кончины в 1997 году по Отделению Ядерной Физики, куда входил Грибов, было избрано 8 академиков-теоретиков, но Грибов не был удостоен этой чести.

В 50-х годах в течение нескольких лет Я. Б. работал в Теоретической Лаборатории ИТЭФ по совместительству, а потом был уволен по решению сверху. И. Я. Померанчук (заведующий Теоретической Лабораторией) и А. И. Алиханов (директор ИТЭФ) пытались сопротивляться, но наверху были неумолимы: совместительства должны быть запрещены. Такая же участь постигла и Л.Д.Ландау - он тоже тогда был уволен из ИТЭФ. Обсуждения с Я. Б. были очень полезны для нас. Примеры этому я привожу в тексте. Мне кажется, что и для Я. Б. эти обсуждения были полезны. До сих пор, как ценную реликвию, я берегу оттиск его статьи 1954 года с дарственной надписью "Дорогому Борису Лазаревичу от благодарного ученика". Мне хотелось бы думать, что это была не просто шутка.