Софи Шово - Леонардо да Винчи

Затем события стали развиваться стремительно. 6 сентября Милан перешел в руки французов без единого пушечного выстрела. Это знаменовало собой конец славного дома Сфорца. Сам Лодовико еще 2 сентября бежал в Инсбрук искать убежища у Максимилиана Габсбурга. Его замечательный дворец достался французской армии. 6 октября Людовик XII, сменивший на французском престоле Карла VIII, триумфально вступил в город и оставался там в течение месяца. Леонардо тогда еще не успел покинуть Милан. Он ждал, благоразумно укрывшись в своем рабочем кабинете, дальнейшего развития событий, разворачивавшихся у него на глазах. Он писал заметки. «Управляющий дворцом арестован, Висконти насильственно уведен… Его сын убит. Герцог потерял свое государство, личное имущество и свободу, и ни одно из его начинаний не доведено до конца», — бесстрастно заключил он свою запись.

«Не рассчитывайте на него, поскольку ему надо завершить то, что стало делом всей его жизни», — писал он о герцоге. Ничто больше не удерживало его. Ничего не было для него важнее свободы. Герцога можно было называть предателем, ибо он знал, что ждет его людей. Больше никакого доверия этим переменчивым и ненадежным политикам.

Ни одна строчка в записных книжках Леонардо не выдает его отношения к современным событиям. Он считал, что это не касается его. Впрочем, политика интересовала его лишь постольку, поскольку могла причинить ему беспокойство. Война прерывает его работу, крадет бронзу, предназначавшуюся для отливки его «Большого коня», падение суверена лишает его возможных заказов от него, не так ли? Политика ассоциируется для него с анекдотами, сопутствующими явлениями, неприятностями, мешающими его работе.

И на сей раз он вознамерился безмятежно продолжить свою работу, однако из этого ничего не вышло. Желая подстраховаться, 14 декабря 1499 года Леонардо зачислил на свой счет в госпитале Санта-Мария Нуова во Флоренции весьма значительную сумму в 600 флоринов. И это при том, что ему постоянно не хватало средств, чтобы обеспечить пропитание тем, кто находился на его иждивении.

После падения Лодовико Моро Леонардо мало-помалу сближается с победителями. Восхищение, которое испытал Людовик XII, увидев его «Тайную вечерю », обеспечило мастеру не только неприкосновенность, но и привилегированное положение. Это еще больше укрепило его уверенность в правильности избранной им аполитичной, если не сказать оппортунистической, позиции по отношению к публичным делам, постольку поскольку они касались его.

Однако и это не избавило его от необходимости собирать чемоданы. Сблизившись со своими новыми хозяевами, он решил двинуться вместе с ними в Рим. Граф де Линьи 28также предложил ему присоединиться к французской армии, совершавшей свой завоевательный поход. Однако Леонардо колеблется. У него такое чувство, что если сейчас он покинет Милан, то уже навсегда.

На рассвете 2 февраля 1500 года, в день Сретения Господня, Лука Пачоли сообщил Леонардо о наводнении, затопившем часть города. Ночью мятежники открыли шлюзы и вода хлынула в город. Подтопленной оказалась и монастырская трапезная с «Тайной вечерей». От сырости начала отходить штукатурка, повсюду появились трещины, на поверхность выступила селитра. Леонардо долго смотрел на свой шедевр, а затем повернулся и покинул трапезную — навсегда, как полагал он… В каком-то смысле он оказался прав, поскольку уже никогда более не доведется ему увидеть «Тайную вечерю» во всем ее великолепии.

На протяжении нескольких лет он трудился здесь, не жалея сил, выкладывался во всей полноте своего таланта. Теперь работа закончена. Отныне со всего света будут стекаться художники, чтобы копировать его «Тайную вечерю». Им следует поторопиться, поскольку в их распоряжении будет не так много времени. Образ Иуды, лицо Христа, над которыми Леонардо так долго трудился, тщательно выписывая мельчайшие детали, постепенно будут исчезать, непоправимо портиться. С одного взгляда он понял это, прозрел будущее своего творения и, не оборачиваясь, ушел прочь. Да, он умывает руки.

При французской оккупации жизнь Леонардо не только не стала хуже, но даже, быть может, улучшилась. Во всяком случае, не возникало ни малейших помех для его работы. Именно по этой причине он и не покидает пока Милан. Ничто не принуждает его к этому.

На праздниках, которые устраивают французы в Милане, блистает Чезаре Борджа. Он, несомненно, превосходит всех красотой. Леонардо, тогда впервые увидавший его, уже никогда его не забудет.

Однако постепенно ситуация в Милане становилась все менее и менее стабильной. Король внезапно решил возвратиться во Францию. Робер д'Обиньи и Чезаре Борджа, вдвоем командовавшие французскими войсками, должны были двинуться на Феррару. В Милане остался Тривюльс, 29который должен был управлять Ломбардией от имени Людовика XII. Очень быстро миланцы возненавидели этого одиозного, высокомерного и продажного наместника. Они невзлюбили его столь же сильно, как когда-то на протяжении двадцати лет любили Лодовико Моро, прежде чем в один прекрасный день избавиться от него. Действия Тривюльса заставили миланцев с ностальгией вспоминать времена Сфорца. Когда король Франции, вынужденный подчиниться политической конъюнктуре, покидал Милан, страсти в городе уже накалились до такой степени, что Леонардо и Лука Пачоли сочли за благо убраться из этих мест. Браманте к тому времени уже убрался… Это послужило для них сигналом. Другим сигналом явилась конфискация виноградника Леонардо.

Ходили слухи о скором возвращении Лодовико Моро, который был полон решимости покарать всех, кто в его отсутствие сотрудничал с врагом. Леонардо был из числа их, и ему нельзя было терять ни минуты. Он знал это. Собираясь в путь, он отобрал несколько книг, закрыл счета, продал то, что не мог взять с собой, сшил себе великолепное дорожное платье и приготовил сундуки, причем некоторые он собирался оставить на хранение в Винчи, прежде чем двинуться в Рим. В Рим? А может быть, в Мантую или Венецию? Однако нет времени на раздумья. Лодовико Моро приближается, и Леонардо спешит с отъездом.

Единственное, что по-настоящему печалит его, так это вынужденная необходимость бросить гипсовую модель «Большого коня» — по всей вероятности, уже навсегда, — а вместе с ней оставить и надежду на то, чтобы когда-нибудь отлить эту статую в бронзе.

Учитывая сложившуюся политическую ситуацию, он решает отправиться к наиболее сильным союзникам французов — в Венецию. С ним едут Салаи, Зороастро, Джованни Антонио Больтраффио и Лука Пачоли, который в свое время долго преподавал в Венеции и постоянно поддерживал связи с тамошними купцами и евреями. Кто еще, кроме Пачоли, мог посоветовать Леонардо отправиться в Венецию? В то время, как вся Италия была охвачена пламенем войны, только Венеция могла обеспечить беглецам безопасное существование. И вот в свои без малого пятьдесят лет Леонардо холодным декабрьским днем вновь отправляется в путь…