Александр Филюшкин - Василий III

Зато Василий III использовал царский титул в отношениях с Прусским орденом (1517), Датским королевством (1519), Священной Римской империей (1506, 1517, 1518), Ливонским орденом [243] Филюшкин А. И. Титулы русских государей. М.; СПб., 2006. С. 79–80. . С. Герберштейн писал о Василии III: «Титул царя он употребляет в сношениях с римским императором, папой, королем шведским и датским, [магистром Пруссии и] Ливонии и [как я слышал, с государем] турок. Сам же он не именуется царем никем из них, за исключением, разве что, ливонца» [244] Герберштейн С. Записки о Московии. С. 75. .

Почему же вокруг царской титулатуры было столько споров?

В европейской юридической мысли титул «царь» приравнивался к «цесарю», то есть к императору. Правовая коллизия состояла в том, что в «христианском мире» император мог быть только один — император Священной Римской империи. Называя себя царем в сношениях с государствами германского мира — империей, Данией, Пруссией, Ливонией, — Василий III тем самым демонстрировал претензию на равный с императором статус. Страну, которой правит такой же царь/ цесарь , уже нельзя на правах провинции включить в состав Священной Римской империи, как о том мечтали некоторые европейские политики. Договор с кайзером русский монарх будет заключать на равных, и они будут равными партнерами и союзниками. Как мы уже знаем, этот дипломатический сценарий Василию III реализовать не удалось. Европа не отнеслась к его царскому титулу всерьез. Но твердая позиция позволила Василию III отстоять самостоятельную роль России в международной политике — роль, которая становилась заметнее с каждым годом.

Как справедливо отмечено А. А. Зиминым, «в пределах самой России термин царь почти не употреблялся» [245] Зимин А. А. Россия на пороге… С. 140–141. . Исключение составлял разве что Псков — согласно московской редакции Повести о Псковском взятии в 1509–1510 годах, местные посадники обращались к Василию как к государю и царю. После присоединения Пскова московский правитель стал там чеканить монету с надписью царь. Этот же титул Василий III употреблял в жалованных грамотах псковским монастырям, но не обителям, расположенным на других территориях. В русской церковной публицистике первой половины XVI века своего государя называли царем Иосиф Волоцкий, Филофей, Максим Грек, Спиридон-Савва и др. Но все это были эпизоды, прецеденты, которые стали системой только после 1547 года.

В то же время, в церковной среде ходило и другое мнение: некоторые одобряли, что Василий III не «возгордился» и не принял царский сан. Например, в послании игумена Новгородского Хутынского монастыря Феодосия старцу Никольского монастыря Алексею от 4 декабря 1533 года в похвале великому князю сказано: «Во всем государь нам образ показуя, смирения ради царем себя не именова» [246] Пономаренко О. И. Послание игумена Хутынского монастыря Феодосия старцу Алексею о дьяке Иване Шишкине // Очерки феодальной России. Вып. 5. М., 2001. С. 36. .

К сфере политической идеологии довольно часто относят еще одну доктрину, появившуюся в последние годы правления Василия III. Речь идет о концепции «Москва — Третий Рим». К сожалению, она обросла многочисленными спекуляциями, которые сильно исказили ее облик в глазах читателя. Еще на рубеже XIX–XX веков образ Третьего Рима вовсю использовался философами и литераторами для осмысления места России в мире, ее исторической судьбы, цивилизационного предназначения. Лучше всего место таких идей определил в 1894 году Владимир Соловьев в стихотворении «Панмонголизм»:

На самом деле учеными давно раскрыты роль и место этой доктрины в истории идей Московской Руси. Применительно ко времени Василия III, место, занимаемое ею, было весьма скромным. Об этой клерикальной, а не политической, концепции знало несколько интеллектуалов. Традиционно авторство теории «Москва — Третий Рим» приписывается монаху Псковского Елеазарова монастыря Филофею, который в 1523–1524 годах сформулировал ее в одном из писем. Недавно Б. А. Успенский предположил возможное авторство троицкого игумена, а в 1495–1511 годах московского митрополита Симона Чижа [247] Успенский Б. А. Восприятие истории в Древней Руси и доктрина «Москва — Третий Рим» // Русское подвижничество. М., 1996. С. 464–501; полемику см.: Синицына Н. В. Третий Рим: истоки и эволюция русской средневековой концепции (XV–XVI вв.). М., 1998. С. 122. .

Филофей вел переписку с великокняжеским дьяком Мисюрем Мунехиным, где обсуждал астрологическую пропаганду католического богослова Николая Булева по поводу «всеобщего изменения» — предсказанного европейскими астрологами нового всемирного потопа, который якобы состоится в феврале 1524 года. Булев перевел на русский язык фрагменты из латинского альманаха И. Штефлера и Я. Пфлауме, издававшегося в Венеции в 1513, 1518 и 1522 годах. Астрологи писали, что звезды указывают на гигантский катаклизм: солнечное и лунное затмение со «знамением водным», которое затронет страны и народы всей вселенной, распространится даже на «скоты и белуги морские» и на всех «земнородных».

Подобные страшилки были далеко не безобидными: кое-где в Европе жители стали строить ковчеги в ожидании нового всемирного потопа. Известный художник Альбрехт Дюрер, начитавшись подобной литературы, в 1525 году увидел свой знаменитый сон о потопе, заливающем всю землю. Франция, Германия, Испания оказались включены в «географию страха». К ним оказались близки Москва, Псков и Ростов — Булев продавал здесь «в торжищах» переводы своего альманаха. Кроме того, он разослал книгу со зловещим пророчеством представителям власти и церковным иерархам (что было нетрудно, учитывая, что Булев какое-то время занимал должность придворного врача Василия III).

Западная церковь связывала подобные пророчества с Реформацией и считала предсказанные астрологами потоп и иные катаклизмы образным выражением обновления церкви (что, впрочем, расценивалось и как предвестник скорого Конца света). Вот здесь и крылась причина, почему на художества заморского астролога столь взволнованно отреагировали православные церковные идеологи: Булев на основе своих пророчеств говорил о неизбежности обновления христианства путем слияния Восточной и Западной церквей. Это будет достигнуто путем «отмщения» туркам и отвоевания католическим воинством Константинополя. За пропаганду этой идеи немец получал специальную ренту от папы римского [248] Синицына Н. В. Третий Рим… С. 175–182. . Вопрос был поставлен для Русской православной церкви недопустимо. Плюс ко всему по-прежнему острой для русского сознания и после 7000 (1492) года оставалась эсхатологическая тема…