Александр Филюшкин - Когда Полоцк был российским. Полоцкая кампания Ивана Грозного 1563–1579 гг.

Полоцкая кампания Ивана Грозного 1563–1579 гг. занимает особое место в истории России и Восточной Европы.

Во-первых, это самая дальняя точка продвижения Москвы на запад в XVI в., как бы генеральная репетиция будущих бурных событий Русско-польской войны 1654–1667 гг.

Во-вторых, с точки зрения военной истории это самая успешная наступательная операция России в этом столетии, своего рода «блицкриг» русской армии. Смоленская кампания 1512–1514 гг. заняла три года, «Казанская война» — вообще почти семь лет: 1545–1552 гг. Захват Астрахани в 1556 г. несмотря на несомненный успех, не может считаться серьезной кампанией. Русские там почти не встретили сопротивления. По аналогии триумф войск Ивана Грозного в Ливонии в 1558–1560 и 1577 гг. — это победы, одержанные в результате колоссального перевеса российской армии над малочисленными гарнизонами устаревших ливонских рыцарских замков, в XVI в. представлявшими угрозу только для безоружных эстонских и латышских крестьян.

А вот Полоцкий поход 1563 г. — это прекрасно продуманная и организованная масштабная военная кампания, переброска на многие километры почти тридцатитысячной армии с тяжелой артиллерией, грамотная тактика осады и штурма могучей крепости. Вся операция заняла два с половиной месяца, с момента выступления войск до взятия Полоцка. Это уникальный пример для XVI в.

В-третьих, история Полоцкого уезда в 1563–1579 гг. в составе Российского государства — это пример поиска русским правительством форм и способов интеграции новых земель в состав единой страны. Когда мы говорим о русских завоеваниях в XVI в., стоит обратить внимание, что Россия только приобретала этот опыт, опыт построения будущей империи. Собирание русских земель Иваном III (1462–1505) и Василием III (1505–1533) не вызывало проблем, потому что происходило их верховное переподчинение, централизация власти, а в остальном жизнь на местах менялась мало. Верховские князья в конце XV — начале XVI в. переезжали с вотчинами, и процесс их включения в состав Российского государства был постепенным, шел параллельно с ликвидацией удельной системы. А вот в случае Смоленской земли, Ливонии, Полоцкой земли надо было искать способы взаимодействия с местным населением, землевладельцами, церковью. Нужно было найти эффективные способы управления и контроля над присоединенными территориями, охраны коммуникаций и т. д. И история Полоцкого уезда в 1563–1579 гг. в этом плане крайне любопытна как ранний имперский опыт России.

Полоцкая земля во второй четверти XVI в. — это пограничная территория с особым «украинным» маргинализированным населением. В результате войны для населения, которое до этих событий особо не задумывалось о том, кто оно такое, о своей этнической идентичности, крайне обострилась проблема «свой — чужой». Конечно, история Полоцка — это только одно звено в процессе формирования раннемодерных наций в Восточной Европе, но в ней рельефно проявились многие явления, которые в ХVІ–ХVІІ вв. повлияют на формирование здесь этнокультурных общностей.

Почему именно Полоцк оказался в эпицентре удара Ивана Грозного? В. Кирхнер предлагает трактовку причин нападения на Полоцк в контексте его концепции зарождения балтийского вопроса одновременно с Ливонской войной [1] Термин «Ливонская война» здесь и далее мы употребляем как условный, как принятое в историографии, начиная с Н. М. Карамзина, название серии военных конфликтов в борьбе за Прибалтику в 1555–1595 гг. Мы предлагаем использовать применительно к ним более исторически корректный термин «Балтийские войны». Это: 1555–1556 — русско-шведская война, 1556–1557 гг. — «война коадъюторов» в Ливонии, 1558–1561 — русско-ливонская война (собственно «Ливонская»), 1561–1570 — русско-литовская война, 1563–1570 — датско-шведская война, 1578–1583 — русско-шведская война, 1579–1582 — русско-польско-литовская война, 1589–1596 — русско-шведская война. . Поскольку ученый связывает возникновение вышеназванного вопроса с выходом России на балтийскую арену, то он рассматривает возможных противников Москвы после гибели ордена в 1561–62 гг. и приходит к выводу, что этим врагом обязательно должно было стать Великое княжество Литовское. С Данией и Швецией, главными потенциальными соперниками русских в борьбе за Прибалтику, отношения в начале 1560-х гг. были урегулированы, с Литвой же, напротив, обострились. Княжество выглядело первым соперником России в противостоянии из-за Ливонии, и естественно, что именно на него Иван IV обрушил первый удар [2] Kirchner W . The rise of the Baltic question / Second edition. Westport, 1970. P. 109. О терминах «Ливонская война» и «Балтийские войны» см.: Филюшкин А. И . Ливонская война или балтийские войны? К вопросу о периодизации Ливонской войны // Балтийский вопрос в конце XV–XVI вв: Сборник научных статей / Отв. ред. А. И. Филюшкин. М., 2010. С. 80–94; он же . Изобретая первую войну России и Европы: Балтийские войны второй половины XVI в. глазами современников и потомков. СПб., 2013. С. 251–254. .

Д. Н. Александров и Д. М. Володихин мотивы нападения на Полоцк определяют в контексте их трактовки Ливонской войны как грабительской. Выбор этого города в качестве объекта удара был обусловлен тем, что «Полоцк был богат, многолюден, имел большой торгово-ремесленный посад» [3] Александров Д. Н., Володихин Д. М. Борьба за Полоцк между Литвой и Русью в ХІІ–ХVІ веках. М., 1994. С. 88. . Кроме того, была тактическая цель нападения на Полоцк: он «нависал» на южным флангом русской армии в Ливонии, и необходимо было ее обезопасить [4] Там же. С. 88. . Кроме того, падение Полоцка устанавливало контроль России над торговыми путями по р. Двине и открывало путь на Вильну [5] Соловьев С. М. История России. Т. 3. М.,1988. Кн. 3. Т. 6. С. 557; Королюк В. Д. Ливонская война. М., 1954. С. 55; Павулан А. А. Хозяйственное и политическое значение даугавского торгового пути в ХІІІ–ХVІІ вв. // Экономические связи Прибалтики с Россией. Рига, 1968. С. 75–98; Зимин А. А. Опричнина. М., 2001. С. 75; Скрынников Р. Г. Царство террора. СПб., 1992. С. 154.; Александров Д. Н., Володихин Д. М. Борьба за Полоцк… С. 89. . Особняком стоит точка зрения А. Л. Хорошкевич, считавшей, что во время похода на Полоцк Иван IV хотел прежде всего отстоять свой царский титул и титул обладателя Ливонии [6] Хорошкевич А. Л. Россия в системе международных отношений в середине XVI в. М., 2003. С. 322. . Я. Пеленский высказал идею, что кампания была в русле реализации доктрины «Москва — второй Киев» [7] Pelenski J. Russia and Kazan: Conquest and Imperial Ideology. Paris, 1974. P. 116–117. . Подобная трактовка, по С. Богатыреву, была основана на послании Пимена, где проводятся параллели подвигов Ивана IV с киевскими князьями [8] Bogatyrev S . Battle for Divine Wisdom. The Rhetoric of Ivan IV's Campaign against Polotsk // The Military and Society in Russia, 1450–1917 / Ed. by E. Lohr and M. Poe. Leiden, Boston, Köln, 2002. P. 342–343. .