Александр Филюшкин - Василий III

Какое отношение все это имело к России Василия III? Во-первых, дипломатически империя тяготела к России, брала у нее денежные займы, чуть не подписала договор о военно-политическом союзе. Делала она это небескорыстно, и из этого следуют «во-вторых» и «в-третьих». Во-вторых, империя лелеяла мечту создания антимусульманской лиги, союза государств христианского мира против Турции и ее агрессии. Но как-то все время получалось, что горячо молиться за победу лиги готовы были все, а воевать не хотел никто. И здесь взоры периодически обращались к России, державе весьма сильной в военном отношении, закаленной в битвах с татарами. Со времен Ивана III Европа пыталась склонить русских правителей вступить в антимусульманскую лигу и отправить свои войска воевать за христианский мир. Приманкой, за которую московские монархи должны были положить свою страну на алтарь войны Европы и Турции, было присвоение им титула короля, вручение короны из рук императора и рассмотрение вопроса о включении России на правах провинции в состав Священной Римской империи, «христианского мира».

При Василии III эти переговоры достигнут апогея, но к концу его правления до европейских дипломатов все-таки дойдет, что русские поддерживают разговор о лиге исключительно из корысти, надеясь на этом что-то выгадать, но всерьез никуда вступать не намерены.

Россия в «христианский мир» не входила, ибо православные считались схизматиками, неправильными христианами. А потому, и это в-третьих, с конца XV века дипломаты империи и Ватикана постоянно поднимали вопрос о присоединении России к католической унии. Мотивы Запада были просты и прозрачны. Священная Римская империя не принимала участие в Великих географических открытиях и разделе Нового Света, не имела заморских колоний. Наоборот, развитие Реформации вело к тому, что католическая империя теряла множество подданных (отказывавшихся от католичества, принимавших протестантизм). Да и немало территорий вышло или грозило выйти из-под ее контроля. Россия могла быть имперским колониальным проектом, а огромное количество обращенных в католичество схизматиков на востоке — компенсировать человеческие потери империи на западе.

Эти факторы привели к тому, что при Василии III Россию чуть было не приняли в Европу. Почему этого не произошло и почему Россия однозначно стала для Европы «антиевропой» или даже Азией — читайте на страницах этой книги. А мы пока будем следить за первыми шагами во власти Василия III, новоиспеченного государя всея Руси.

В момент вступления на престол эйфория от того, что «мечты исполнились» и «жизнь удалась», бывает изрядно подпорчена тем печальным фактом, что соседи совершенно не разделяют твои восторги. Мало того, в самом факте смены власти они нередко видят крайне благоприятный момент, чтобы предъявить давно накопившиеся претензии, попробовать изменить существующее положение, проверить новоиспеченного правителя «на излом» — а вдруг получится? От неопытности он даст слабину, а там и поторговаться можно будет. Этот вызов, проверка на прочность почти всегда ждут молодого монарха.

Василий III тоже подвергся такой проверке. Первые годы его правления — эта целая череда дипломатических проблем и локальных войн на разных направлениях.

Первым взбунтовалось государство, которому по-хорошему бунтовать-то и не стоило — не те силы. Еще 24 июня 1505 года, пользуясь тем, что Москве, где тяжело болел Иван III, было явно не до соседей, поднял мятеж казанский хан Мухаммед-Эмин. По его приказу был арестован русский посол Михаил Кляпик и убиты находившиеся в Казани русские купцы, конфискован их товар. Уцелевших продали в рабство ногаям.

После смерти Ивана III Мухаммед-Эмин отказался признать Василия государем и разорвал отношения с Москвой. Он заявил: «Аз есми целовал роту (то есть приносил клятву, присягу на верность. — А. Ф. ) за князя великого Дмитрея Ивановича, за внука великого князя, братство и любовь имети до дни живота нашего, и не хочю бытии за великим князем Василием Ивановичем. Великий князь Василий изменил братаничю своему великому князю Дмитрею, поймал его через крестное целование (то есть бесчестно, вопреки клятве. — А. Ф. ). А яз, Магмет Амин, казанский царь, не рекся бытии за великим князем Васильем Ивановичем, ни роты есми пил, ни бытии с ним не хощу» [78] ПСРЛ. Т. 8. С. 244–245; Зимин А. А. Россия на пороге… С. 74. . Таким образом, правление Василия III началось с обвинения его в нелегитимности и сепаратистского мятежа.

Собственно, главная опасность здесь заключалась в самой постановке вопроса. Если казанцам сойдут с рук объявление Василия III незаконным и апелляция к «настоящему» государю Дмитрию, то легко найдутся и другие сторонники несчастного «венчанного внука». А там можно дойти и до потери трона… Медлить было нельзя!

Спустя полвека после смерти Василия III в историческом сочинении под названием «Казанская история», написанном в 1580-е годы, этот момент будет изображен очень драматично. Естественно, о критической ситуации вокруг трона историки умалчивали — сомневаться в правах на престол Василия и вспоминать опального Дмитрия было нельзя. Но зато казанский хан изображался сущим злодеем: «Не удоволися Казанский царь богатеством взятых людей руских в Казани, ниже крови их напився, такущия реками, и болщою яростию свирепосердыи разжегься» [79] ПСРЛ. Т. 19. М., 2000. Стб. 24–25. . Далее описывается 30-дневная осада Нижнего Новгорода многотысячным войском, какого у казанских татар отродясь не бывало. Москва не успевала на помощь, но нижегородцы освободили из тюрьмы 300 пленных литовцев, заточенных туда после битвы при Ведроши. Литовцы искусно владели огнестрельным оружием, и «огненным боем» «град от взятия удержаша», и даже прямым попаданием ядра в грудь навылет уложили ногайского мурзу, шурина самого ногайского хана. После этого осада была снята, героические литовцы за свой подвиг освобождены и отпущены домой, и наконец-то пришла на подмогу огромная московская рать.

Конечно, данная история сказочна (хотя детали рассказа о пленных литовских жолнерах вызывают доверие: такое специально придумывать незачем). Согласно Воскресенской летописи, наиболее близкой описываемым событиям, осада длилась не 30, а два дня и была легко отражена местным гарнизоном под началом наместника Ивана Васильевича Хабара.

Чего хотели и на что рассчитывали казанцы, не очень понятно. Протекторат, установленный Россией над ними после 1487 года, был, в общем, необременительным. Главным его условием было не нападать на русские земли. Москва следила за тем, чтобы у власти в Казани находились представители прорусски настроенной группировки местной знати. По всей видимости, существовали льготы для русских купцов и какие-то финансовые отчисления в центр, неизвестно, насколько регулярного характера. В Казани сидел русский посол (впрочем, неизвестно, насколько постоянно он там находился). Но никто не мешал казанцам чеканить свою монету, жить по своему законодательству, иметь свою армию, самостоятельную внешнюю политику на сибирском и ногайском направлениях. Никто не вмешивался в казанскую экономику, хотя она в значительной мере базировалась на рабском труде русских пленных, угнанных на чужбину или купленных на невольничьем рынке.