Владимир Быстряков - Явка с повинной. Байки от Вовчика

А там, где сауна — там и биллиардец, и рояльчик в зальчике имелся, и жёны-цокотухи тут же за столом: ля-ля-тополя…

Одним словом, натоптали мы к Серёже дорожку, и очень, я вам скажу, качественно убивали время по средам и субботам.

Естественно, у кого имелись в приятелях всякие там знаменитости, то — милости просим-с к нашему, т. е. к Серёжиному, шалашику!

Я забыл сказать, что по степени производимого Серёжей шума он уступал разве что «Боингу-767», идущему на посадку. И неважно, в каком виде этот шум производил: это могло быть пение, к которому Серёжа имел слабость, или реакция на анекдот, или… Главное, что это было громко и — от чистого сердца.

В этом плане (по части производства децибел) с Серёжей мог посоперничать только Евгений Васильич Паперный, красавец, остряк, любимец Романа Виктюка и уймы киевских театралок-психопаток.

Извините, что так подробно — о шумных хлопцах, но это обстоятельство сыграло в нашей истории важную роль.

Итак, очередная суббота, очередная знаменитость в гостях… На сей раз — сам Михаил Сергеевич Боярский, и у наших дам, естественно, в мыслях ОДИН вопрос — будет ли Михаил Сергеевич париться в сауне в своей знаменитой шляпе или всё ж таки наконец-то снимет?!

А тут, как на грех, кто-то из гостей приволок с собой КАРАОКЕ. Тогда это было в новинку, и все сразу облепили чудо техники.

Естественно, наш гость попросил поставить что-нибудь «из Боярского». Нашли фанеру «Зеленоглазого такси», публика устроилась поудобнее, предвкушая «живое» исполнение, так сказать, в оригинале. Ну и понятно, интрига была, КАК ОЦЕНИТ машина пение САМОГО!

Прозвучало вступление… Михаил Сергеич легко, без напруги спел (чо там петь-то!) — и все уставились на экран… А ТАМ!.. 60 баллов, и написано: «Неплохо. Можете петь лучше!»

Наступила неловкая пауза, и кто-то сказал:

— А! Машинка-то неверно оценила. У неё, наверно, выше и оценки-то нет!

— А ну-ка дайте микрофончик! — возник тут Бабушкин. — Женя (это — к Паперному) подтяни мне вторым голосом, ты ж эту песенку знаешь?!

…Как «вжарили» хлопцы это самое «Зеленоглазое такси», так аж люстра задзереньчала…

Посмотрели на экран, а там — 100 баллов и надпись — «Очень хорошо поёте!!!»

Михаил Сергеич слегка напрягся…

— А поставьте-ка «Ап! И тигры у ног моих сели! Ап! И ноги отдельно лежат!»

Поставили, спел. Получил свои 65 баллов и …«У вас получается уже лучше. Нужно трудиться!»

Хлопцы слегка «добавили» во время «боярского» исполнения и уже ощущали в себе кураж, типа «сейчас всех порвём».

…Та же песня, та же фанера, только на этот раз заголосили ещё разухабистее и с повышенным содержанием децибелов. Получили свои 100 баллов и похвалу от машины «Так держать!!!» На Боярского публика старалась не смотреть.

— Ладно! — сказал он. — Ставьте «Пора-пора-пораду-емся!» Щас таки спою назло этой железяке или… УЙДУ ИЗ ПРОФЕССИИ!!!

— Ну, что?!! — спросите вы. А ничего. Спел, получил свои очередные 60 баллов и совет от железяки «Совершенствуйтесь в вокале!!!»

… А наши ошалевшие от собственного таланта хлопцы вгатили по соточке, да — по песенке!

Получили очередную порцию похвалы типа «Лучшие певцы мира!!!» и пошли в парную.

Вместе с Боярским. Из профессии он тогда не ушёл, а чего уходить-то — у них там все сплошь грозятся, вон Кобзон уже лет пять тому сцену целовал — прощался… а как ни в чём не бывало голосит-поёт…

Что касается данного случая, то тут, видать, в машинке караоковской свой секретик имелся. «Наша», видимо, «тащилась» от того лихого отчаяния, с которым дуэт Паперный — Бабушкин разделывал «боярский» репертуар. Неважно, что в ноты не попадали. Главное — надо петь «как в последний раз».

… А свою знаменитую шляпу он-таки в парной СНЯЛ!

А ещё был как-то случай в очередной приезд Валеры Леонтьева в Киев. Он тогда был жутко популярен: девчонки с ума сходили капитально, да и мужики ревновали Валеру к своим Людам и Таням не без основания, потому как Валерин экзотический имидж да ещё плюс голос, да «прикид» нестандартный не оставляли им, мужикам, никаких шансов.

Куда уехал цирк (с Леонтьевым). 1982 г.

Итак, дворец «Украина»… До начала концерта — минут десять, как тут у Валеры сводит судорогой ногу, да так, что ни то что по сцене гасать, а и стоять нельзя. Естественно, тут же подсуетили «скорую»… Валера, скорчившись, кое-как стоит в дворцовом предбаннике, ожидая помощи, концерт, понятно, не начинают, а за окном колышется тысячная толпа, которой посчастливилось лицезреть кумира «живьём» за стеклом, а не на сцене…

В общем, подъезжает «скорая» — а пробиться невозможно: толпа напирает, кто-то пустил слух, мол, с кумиром плохо… Людей прибывает, машина сигналит, словом — весёлый дурдом!!!

Ну, кое-как пробились медики к крыльцу, вышел из машины молоденький доктор — и сразу к Леонтьеву!

Толпа напряглась, стали, затаив дыхание, ждать вердикта… Доктор раскрыл журнал, одел очки, достал ручку:

— Фамилия? (спрашивает у Леонтьева.)

Тот слегка удивился, но вида не подал:

— Леонтьев, — говорит.

— Имя?

Ну, в то время массового леонтьевского психоза спрашивать у стоящего перед тобой Валеры «как вас зовут» — всё равно что не узнать стоящего на трибуне Брежнева…

— Валерий, — отвечает.

А толпа передаёт от ближних к дальним каждое слово и начинает тихо шизеть по поводу, что, мол, полного м. дака прислали на «скорой». А тот как ни в чём не бывало продолжает заполнять свой кондуит, и следующий вопрос:

— Профессия?

Тут уже Валера начал тихо ржать, несмотря на судорогу:

— Профессия моё — ПЕВЕЦ!

Врач говорит:

— Это значит, вы должны по сцене двигаться?

Валера:

— Ну, вроде бы как!

«Дохтур»:

— Никаких движений, никаких нагрузок — МЕСЯЦ!!! Немедленно — в постель! У вас есть машина или на «скорой»?

С Леонтьевым в студии. Начало 1980-х гг.

Тут, по-видимому, до Леонтьева окончательно дошло, что перед ним редкий «красавец», и Валера резво засопротивлялся:

— Да вы что, не видите, сколько народа пришло!!! А я, значит, на машинку — и тю-тю?! Ну не-е-е-ет! Вы мне обезбольте часа на два, а уж после я и полежу, но только ПОСЛЕ!

Доктор невозмутимо полез в свой ридикюль, вынул здоровенный шприц, заполнил его чем-то и сказал:

— Ну хорошо! Снимайте штаны, обнажите ягодицу!

Толпа за окном ЗАМЕРЛА! Это же надо — такое счастье обвалилось: увидать кумира, да ещё и без штанов!!! Это же потом ВСЮ ЖИЗНЬ рассказывать да рассказывать!