Кло Андре - Харун Ар-Рашид

Халиф и василевс переписывались. Когда один из них просил об обмене пленными или предлагал перемирие, письма становились любезными, почти дружескими. Когда в послании содержалось объявление войны, тон становился яростным, даже оскорбительным. (Это заметно по письму, которое Харун ар-Рашид отправил императору Никифору.) Они также писали друг другу письма на отличные от политики темы. Император Никифор просил у Харуна прислать ему поэта Абу-л-Атахию, предлагая взамен дать в заложники столько пленных, сколько он пожелает. Поэт отказался, вопреки настоятельным просьбам халифа. Омейядский халиф Валид писал Юстиниану: он хотел, чтобы греческие ремесленники прибыли в Дамаск для строительства мечети, а в случае отказа грозил разрушить церкви. Через некоторое время после смерти Харуна халиф Мутавакил, один из самых сумасбродных строителей аббасидской династии, вызвал из Византии художников, чтобы украсить стены своего дворца в Самарре. Помимо прочего, они включили в эту роспись изображение церкви и монахов.

Многие исторические факты и истории, часто приукрашенные, свидетельствуют о том, что между двумя империями существовали связи на высшем уровне, а также между интеллектуалами, которых как будто притягивал друг к другу взаимный мираж, «мираж, отраженный сверкающим миражом», по выражению Луи Массиньона.

В VIII и IX вв. арабы сохраняли представление о том, что Византия является наследницей древних греков, культуру которых они для себя открывали по мере того, как переводили их труды. Халифы, жаждавшие иметь в своих библиотеках труды античных авторов и стремившиеся популяризовать их, направляли арабских ученых на поиски греческих текстов в Константинополь. И вот мы видим, как византийский монах приносит кордовскому эмиру трактат Диоскорида и толкует его, а Мамун просит императора Феофила прислать ему геометра и астронома Льва.

В своих письмах халиф всегда предлагал императору принять ислам. Последний отвечал, и иногда завязывались настоящие богословские споры: например, между Омаром II и Львом III Исавром, Харуном ар-Рашидом и Константином VI, и т. д… В середине IX в. халиф Ватик с согласия императора Михаила III направил в Эфес научную экспедицию для изучения останков Семи спящих [95] По преданию, семь юных отроков, укрывшихся в пещере недалеко от Эфеса, чтобы избежать гонений Деция в III в., были заживо в ней замурованы. Они заснули, чтобы проснуться через двести лет. По смерти они были похоронены на том же месте, а пещера стала местом паломничества, известным на всем Ближнем Востоке. . Тот же халиф организовал экспедицию в Центральную Азию на поиски стены, воздвигнутой Александром, чтобы сдержать народы Гога и Магога.

Таким образом, отношения между главами двух империй нельзя назвать полностью враждебными, несмотря на почти непрерывную войну между ними. Впрочем, Византия отдавала арабам своеобразное преимущество над европейцами, как указывает историк Васильев, который в качестве примера приводит тот факт, что византийский протокол отводит сарацинским «друзьям» более почетное место за императорским столом, чем «франкским друзьям». Послы с Востока имели превосходство над послами с Запада [96] Согласно эпистолярному протоколу Книги церемоний, имя халифа в обращении предшествовало имени императора, в то время как в переписке с западными королями имена следовали в обратном порядке. .

Существовали и перебежчики, которые переметывались от Византии к арабам и наоборот. Арабов иногда прельщали определенные свободы, которыми можно было пользоваться по ту сторону границы, например, возможность пить вино. Другим приходилось бежать, совершив преступление. Нам известно немало примеров византийцев, ставших перебежчиками по политическим мотивам, причем впоследствии эти люди занимали важные посты в окружении халифа. Некоторые принимали ислам и оставались навсегда, другие пытались вернуться в родную страну. Были еще целые племена, которые пускались в бега, чтобы избавиться от слишком авторитарной власти, и военнопленные, которые предпочитали не возвращаться на родину: они меняли веру и получали земельную собственность. Византия набирала переводчиков из их числа.

Безусловно, самым знаменитым из византийцев, перешедших на службу к арабам, был стратиг Тацат, бежавший в 784 г. Покинул родину и стратиг Элпидий: его обвинили в любовной связи с императрицей Ириной. У командующего сицилийским флотом Евфимия был другой мотив: он женился на монахине. Стратиг Андроник Дука тоже перешел к арабам и принял ислам.

Матери многих халифов имели греческое происхождение: Каратис, мать Ватика (внук Харуна ар-Рашида), Хабашийя, мать Мунтасира, Курб, мать Мухтади, Дирар, мать Мутадида и, чуть позже, знаменитая Шагхаб, мать Муктадира, дворец которого был буквально наводнен греками и гречанками. Шагхаб осталась в воспоминаниях как одна из самых жадных до роскоши и богатства императорских наложниц.

Пленники, жившие среди местного населения, способствовали тому, что два народа все больше узнавали об обычаях и цивилизации своих соседей. Важные личности, находившиеся под арестом в предоставленных им домах, могли получать все, что хотели. Прочие, которых принуждали к работе, особенно на мануфактурах, в силу обстоятельств общались с теми, с кем проводили дни. Такие же, и даже более постоянные контакты устанавливались в приграничных районах, где почти все население говорило на двух языках. Основными занятиями там были контрабанда и шпионаж. Нескончаемые стычки, обмен пленными и всевозможные проявления войны не могли не оказывать влияния на обе страны.

Наконец, для христиан паломничество в Иерусалим было возможностью погрузиться в этот арабский мир, о котором столько говорили и так мало знали. Хотя мы располагаем лишь обрывочными сведениями об аббасидском периоде, похоже, что подданные василевса обладали достаточной свободой, чтобы без помех отправиться на Святую землю; возможно, для этого требовались лишь соответствующее разрешение и уплата налогов. И там тоже происходили контакты, которые помогали мусульманам и христианам лучше узнать друг друга.

Вынужденные жить по соседству в силу географического расположения, презирая и восхищаясь друг другом, арабы и византийцы одновременно притягивались друг к другу и отталкивались. Их враждебность смягчалась тем, что и те, и другие исповедовали монотеизм и разделяли уверенность в том, что кроме них и, в какой-то степени, персов и индийцев все остальные народы коснеют во мраке невежества и дикарства. «Есть только два глаза, которым божество поручило освещать мир: могучая империя римлян и община, мудро управляемая персами», — написал Сасанид Хосров императору Маврикию. После крушения персов настала очередь арабов «освещать мир».