Кло Андре - Харун Ар-Рашид

Падение Гераклеи было отпраздновано как великое событие — за невозможностью завладеть большим городом, приходилось радоваться взятию маленького. У византийцев данное событие прошло почти незамеченным. Все было бы совершенно иначе, если бы в руках неприятеля оказался бы Анкира или Дорилея. В Багдаде были устроены большие торжества в честь возвращения армии, и лучшие поэты собрались в Ракке для состязания в своем искусстве. Абу-л-Атахия прочитал следующие строки:

«Разве Гераклея не спела свою лебединую песню, когда на нее напал этот царь, чьим замыслам благоволило Небо? Угрозы Харуна раздаются как раскаты грома. Его удары ужасны и стремительны, как молния.

Его знамена, неизменное обиталище победы, парят в воздухе, подобно облакам.

Эмир правоверных, ты победил! Живи и радуйся своей победе — вот добыча, а вот дорога домой».

Греки обязались не восстанавливать своих крепостей за Тавром, которые оказались разрушенными в ходе кампании. Однако едва арабы успели перейти на свою сторону границы, как Никифор приказал привести крепости в порядок. В начале 807 г. Харун приказал готовиться к новой войне. Через несколько месяцев он еще раз двинулся в направлении границы и встал лагерем в Адате.

Он не зашел дальше этого. Никифор снова и снова совершал свои беспрестанные налеты, и халиф направил против него Харсаму с 30 000 воинов. Он также распорядился привести в порядок тхугуры, чтобы усилить оборону приграничной зоны, а затем вернулся в Ракку, отложив на потом задуманную им масштабную кампанию.

Харуна снова начал беспокоить Хорасан.

Путешествие в Хорасан, предпринятое Харуном в 805 г., почти никак не повлияло на ситуацию. Али ибн Иса не прекратил своих бесчинств, и народные массы проникались все большей неудовлетворенностью. Вспыхнуло новое восстание, тем более тревожащее, что оно выдвинуло на первый план новое лицо, Рафи ибн Лайта, чья семья обладала влиянием во времена Омейядов, и ему быстро удалось объединить вокруг себя многочисленных недовольных.

Истоки этого восстания не лишены пикантности. Табари оставил о них следующий рассказ: «Рафи ибн Лайт, утонченный офицер Самаркандского гарнизона, обладавший приятной внешностью, очень любил женщин и вино и проводил время в развлечениях. Однако он завел любовную связь с одной женщиной, мужем которой был Яхья ибн Ашатли, находившийся при дворе Харуна ар-Рашида. По наущению Рафи, эта женщина стала вероотступницей и тем самым расторгла свой брак, а затем вернулась в ислам и после законной отсрочки вышла замуж за Рафи. Яхья пожаловался на все это Харуну. Тот написал Али ибн Исе и приказал ему наказать Рафи, посадить его в тюрьму, вычернить ему лицо и в таком виде возить по городу верхом на осле, чтобы это послужило примером, и, наконец, заставить его развестись с этой женщиной. Али приказал наместнику Самарканда исполнить это повеление. Наместник заставил Рафи вернуть женщину и бросил его в темницу. Впрочем, обращались там с ним уважительно. Рафи бежал из тюрьмы, добрался до Балха, где в тайне поселился, и передал Али просьбу о пощаде. Али согласился и вернул его в Самарканд. Не имея возможности вернуть себе жену законным путем, он встал во главе самаркандского сброда и завладел городом. Затем он вернул себе жену. Жители города, крайне недовольные Али и его приспешниками, провозгласили Рафи своим правителем».

Обвинение в прелюбодеянии, выдвинутое Али против Рафи, очевидно, было лишь предлогом, чтобы отделаться от человека, который, являясь внуком последнего омейядского наместника, обладал большим влиянием. Вокруг Рафи объединилась значительная часть населения, измученного злоупотреблениями Али, а также вожди племен Согдианы, Тохаристана и Трансоксианы. Али выставил против него войска под командованием своего сына, который пал в бою, после чего войско рассеялось. Тогда Али вмешался лично, но потерпел поражение и бежал в Мерв. Жители Балха, в свою очередь, восстали и убили представителя наместника. Дело приобрело серьезный оборот. Восстание охватило весь восток империи, что грозило его отделением. Али обратился за помощью к халифу. На этот раз Харун понял, что его наместник оказался бездарностью и нуждался в замене. Однако Али располагал значительными средствами, и его внезапное смещение могло оказаться опасным.

Задача отослать обратно Али была возложена на Харсаму, лучшего человека для сложных ситуаций. Ему было поручено передать Али письмо Харуна, которое начиналось так: «О, сын шлюхи, я осыпал тебя милостями… Ты терзаешь мусульман и отвращаешь моих подданных. Теперь я посылаю к тебе Харсаму, который должен тебя арестовать, изъять твои сокровища, потребовать у тебя отчета в твоих деяниях…» Итак, Харсама во главе 20 000 воинов отправился в Мерв. Там он вошел во дворец, и едва закончился пир в честь его прибытия, он передал послание Харуна Али, арестовал его и заставил вернуть владельцам все то имущество, которое он присвоил. Затем он отправил его в Багдад.

Арест Али избавил Хорасан от негодного наместника, но не покончил с восстанием. Беспорядки распространились от Азербайджана до Ферганы. Многочисленность очагов восстания показала, насколько поверхностной и хрупкой была приверженность народов Хорасана к исламу и насколько им удалось сохранить собственную индивидуальность и готовность в любой момент отвернуться от Аббасидов. Через несколько десятилетий некоторым из них удалось добиться политической независимости.

Харун осознал опасность. Действовать надлежало без промедления. При всех своих достоинствах Харсама был всего лишь представителем халифа и не обладал его полномочиями. Что касается Фадла ал-Раби, сменившего Яхью в должности визиря, он не имел талантов знаменитого Бармакида, и его полномочия были менее обширными. Важные решения мог принимать только сам халиф. Харун решил прибыть к месту восстания.

Отправиться в Хорасан в том физическом состоянии, в котором он находился, было мужественным поступком. Харун был болен, и знал это. Его мучили боли в животе. Для человека, возможно, пораженного раком, преодолеть достаточно большое расстояние верхом на коне было ужасным испытанием. Однако халиф отмел все сомнения, потому что очень высоко ставил свою роль главы ислама и стремился во что бы то ни стало сохранить наследие Аббасидов.

Он покинул Ракку, оставив в столице своего третьего сына Касима, которому поручил управление Сирией-Авасим. Затем он отправился в Багдад и на время своего отсутствия поставил во главе государства своего сына Амина.