Кло Андре - Харун Ар-Рашид

Хайзуран стремилась не только сохранить то влияние, которым она пользовалась во времена Махди, но и расширить его в соответствии с восточной традицией, закрепляющей первенствующее положение за царицей-матерью. Она была сказочно богата, и поэтому ее приемная были всегда полна просителей, и многочисленность окружавшего ее двора выводила Хади из себя. Однажды он прислал ей письмо, в котором приказал не вмешиваться в государственные дела. Хайзуран была не такой женщиной, чтобы покорно склонить голову, и вскоре разразилась опасная гроза. Молодой халиф отказал ей в милости, которой она просила для начальника городской стражи. Когда она попыталась настоять, Хади в ярости ответил: «Хорошенько запомни: клянусь Аллахом и моим родом, что если я узнаю, что кто-то из моих военачальников или чиновников постучится в твою дверь, я прикажу отрубить ему голову и конфисковать его имущество. Что означают эти каждодневные шествия перед твоим домом? Разве у тебя нет веретена, чтобы занять руки, Корана, чтобы молиться Аллаху, или дома, чтобы жить? Одумайся! И не открывай своей двери никому, будь он мусульманин, христианин или еврей» [14] По Масуди, op. cit. .

Хади не любил своего брата, более яркого и красивого, чем он сам, который, к тому же, чуть было не занял его места наследного принца. Едва он пришел к власти, ему уже не требовалось много времени, чтобы заменить Харуна в очереди на трон собственным сыном Джафаром. Первым об этом замысле узнал от него Яхья Барма-кид, который посоветовал халифу отказаться от него, доказывая, что подобный прецедент однажды может обернуться против самого Джафара. Хади согласился, но вернулся к этой теме некоторое время спустя. Тогда Яхья заметил ему, что если с ним, халифом, что-нибудь случится, пока Джафар еще ребенок, народ не примет того ни как главнокомандующего, ни как религиозного главу, а другие члены семьи Аббасидов начнут претендовать на власть. В итоге он посоветовал ему дождаться, пока Джафар достигнет возраста, в котором сможет править сам, а уж потом потребовать от Харуна, чтобы он отказался от своих прав. Хади и на этот раз прислушался к доводам мудрости. Однако, по наущению некоторых военачальников, он в конце концов отмел все возражения.

Харуна совершенно не прельщала мысль о включении в борьбу против своего внушающего ужас брата. Сначала он даже готов был ответить согласием. Однако если бы он лишился полномочий наследного принца, следовало бы опасаться худшего. Все отвернулись от него, кроме Яхьи, который давно заботился о нем (сын Яхьи был молочным братом Харуна) и мало-помалу укрепил его решимость воспротивиться халифу. Несколько историков приводят историю, иллюстрирующую, какую твердость Харун неожиданно проявил по отношению к брату. Их отец оставил ему перстень несметной ценности, который Хади вбил себе в голову у него отобрать. Он поручил дело Яхье, пригрозив, что отрубит ему голову, если он не принесет перстня. Несмотря на все уговоры, Харун отказался отдать ему кольцо и заявил, что сам отнесет его брату. Однако, идя по мосту через Тигр, он бросил драгоценность в реку, сказав: «А теперь пусть он делает, что желает». Ничего не произошло, так как было очевидно, что Яхья не несет за случившееся никакой ответственности. Однако гнев халифа разгорелся еще жарче.

Тогда Хади попытался убить свою мать. Однажды он послал ей блюдо риса, передав на словах, что нашел рис замечательным и хотел бы им поделиться с ней. Хайзуран отдала угощение своей собаке, которая умерла через несколько минут. Затем она дала сыну знать, что также сочла рис отменным. И Табари цитирует ответ Хади матери: «Ты не ела его, иначе сейчас я уже был бы избавлен от тебя. Никогда не бывало повелителя, которому приходилось бы смотреть, как его мать правит вместо него» [15] По Табари, op. cit. . Хади несколько раз пробовал отравить также и Харуна. Тогда последний решился бежать, но Хади приказал своим людям схватить его и бросить в багдадскую тюрьму вместе с Яхьей.

Казалось, что дни принца сочтены, как вдруг Хади тяжело заболел. Была ли это частая в его роду язва желудка? Более вероятно, что он проглотил медленно действующий яд, подмешанный ему в питье матерью. Осмотревший его врач сказал, что он умрет менее чем через девять часов. Он не ошибся. Но говорят, что мать ускорила его конец, приказав молодым рабыням задушить его подушками.

Как только с халифом было покончено, Хайзуран приказала освободить Яхью, чтобы он взял ситуацию под контроль. Затем он она послала военачальника Харсаму предупредить Харуна, который в тот момент спал: «Проснись, о повелитель правоверных!» — «Что ты сказал?» — вскричал Харун. — Что будет со мной, если Хади узнает, что ты так меня назвал?» [16] id., ibid. . Услышав о смерти своего брата, Харун тотчас же пустился в путь, чтобы завладеть государственными печатями. Несколькими мгновениями позже пришла весть о том, что персидская наложница Харуна по имени Мараджил произвела на свет мальчика, получившего имя Абдаллах. Он, впоследствии стал халифом Мамуном, одним из самых ярких представителей династии Аббасидов. «Так эта судьбоносная ночь, которая была предсказана Хайзуран, видела смерть одного халифа, восшествие на трон второго и рождение третьего» (N. Abbott).

Почти в то же самое время разбудили и юного Джафара, чтобы заставить его публично отказаться от своих прав наследного принца. Ни один из военачальников, побуждавших Хади лишить брата этого титула, даже не сдвинулся с места. Яхья и военачальник Харсама мастерски осуществили эту операцию. Провинции восприняли новость с тем же спокойствием, что и Багдад. Пятнадцатого или шестнадцатого сентября 786 г. (15 раби 170) Харун ар-Рашид, «Праведный», был провозглашен халифом. Ему было чуть больше двадцати лет.

Что нам известно о ранних годах восточных правителей? На самом деле очень немного. Многие приходили к власти вследствие раздоров, связанных с наследованием, а до того у летописцев не было причин интересоваться их детством. В результате большую часть подробностей относительно детства халифов или султанов приходилось восстанавливать задним числом, когда они уже занимали свое место на троне. Детство «доброго Харуна» не исключение.