Белтон Купер - Смертельные ловушки: Выживание американской бронетанковой дивизии во Второй мировой войне

…Увидав нарастающие потери боевой техники, я осознал, что наши танковые войска стали жертвой чудовищного обмана со стороны нашей же службы снабжения. На летних курсах, проводившихся на Абердинском полигоне в 1939 году, я узнал, что общий годовой бюджет на разработку новых танков составлял на тот момент всего 85 000 долларов. Мне казалось, что за прошедшие пять лет колоссальная конструкторская и промышленная мощь Соединенных Штатов должна была полностью восполнить это отставание! Однако изоляционистский Конгресс межвоенного периода полностью уничтожил технический потенциал армии, и в особенности — танковых войск. Немногие инженеры, наделенные в достаточной мере воображением, чтобы выдавать новые идеи, вскоре упирались в бюджетный потолок.

В начале тридцатых талантливый молодой инженер по имени Джон Уолтер Кристи создал абсолютно новую модель подвески и шасси. Его конструкция включала оригинальную торсионную подвеску опорных катков, поддерживавших гусеничные траки. Такая подвеска могла гасить гораздо более сильные колебания и потому давала большую плавность хода по пересеченной местности, чем подвеска на спиральных пружинах, использованная на наших танках М4. Кроме того, гусеницы легко снимались, и танки Кристи могли двигаться по асфальтированным дорогам, как колесные машины, на скорости до 100 километров в час. Для своего времени это была новаторская концепция, а инженеров с Абердинского полигона сдерживало не столь радикально настроенное начальство, предпочитавшее не раскачивать лодку.

Разочарованный отсутствием интереса со стороны американцев, Кристи отправился со своим изобретением в Россию, где колоссальные преимущества его системы были признаны, а сама подвеска — принята на вооружение. Эта система также была успешно использована и в конструкции многих немецких танков эпохи Второй мировой. Помимо большой плавности хода, опорные катки подвески Кристи могли перекрываться, что позволяло увеличить ширину траков. В результате увеличивалась площадь опоры и падало давление на грунт, что позволяло немецким танкам преодолевать болотистые участки с большей легкостью, нежели американским. В нескольких сражениях этот недостаток нашей техники оказывался критическим. Лишь в самом конце войны мы осознали свою ошибку и начали использовать подвеску Кристи на новых М4, М26 и всех последующих моделях танков [12] В данном случае автор ошибается. Подвеска Кристи (« Cristie type ») имеет конструкцию совершенно отличную от торсионной. В ней упругим элементом являются большие спиральные пружины, работающие на сжатие, а не скручивающийся упругий вал. Первым конструктором, применившим торсионную подвеску в серии, скорее можно считать Ф. Порше, использовавшего ее на танке PzKpfw III и автомобиле Volkswagen. В дальнейшем по тексту не один раз будет встречаться упоминание о «подвеске Кристи», примененной на танках М24 и М26. Можно предположить, что автор считает танками с подвеской Кристи все машины, имеющие катки большого диаметра, а не маленького, как катки «Шермана». Ведь кроме размера катков мало что объединяет ходовую часть «Пантеры», «Першинга» (торсионная подвеска) и Т‑34 (подвеска Кристи). (Прим. ред.) .

Нам всегда твердили, что, невзирая на все недостатки М4, это все же неплохой танк, вполне сравнимый с немецкими моделями, с которыми мы столкнемся в Северной Европе. И в Штатах, и в Англии нам доводилось читать множество отчетов службы снабжения о немецкой бронетехнике — в основном о танке PzKpfw IV, который мы обычно называли просто «четверкой». Первоначально на «четверке» стояла короткоствольная пушка, сходная с 75‑миллиметровой М2 наших «Шерманов»; начальная скорость ее снаряда составляла 460 метров в секунду. Затем ее сменила длинноствольная пушка KwK41 того же калибра, с гораздо более высокой начальной скоростью снаряда (915 метров в секунду). «Четверка» была танком небольшим и невысоким, и весила она всего 22 тонны, в то время как наши М4 тянули на 37,5 тонны. Вертикальный лист лобовой брони «четверки» имел толщину 100 миллиметров [13] На самом деле толщина лобовой брони PzKpfw IV достигала максимум 80 мм. (Прим. ред.) , а гусеницы были шире, чем у М4, что позволяло «четверкам» легче проходить по мягкой земле, чем нашим «Шерманам».

В то же время мы начали получать средние танки М4А1, оснащенные длинноствольной 76‑мм пушкой с дульной скоростью 810 метров в секунду. Учитывая, что проникающая способность снаряда пропорциональна квадрату его начальной скорости, даже «четверки» превосходили оба типа «Шерманов» по огневой мощи. Когда же мы столкнулись с немецкими «Пантерами» PzKpfw V, имевшими 52 тонны веса за счет 88‑миллиметровой лобовой брони, наклоненной под углом в 38° (сравните с 63 миллиметрами и 45° у М4), огневое превосходство противника становилось сокрушительным. А ведь пушка на «Пантере» стояла еще более мощная — 75‑мм KwK42 с дульной скоростью снаряда 1000 метров в секунду. Миф о том, что наши танки хотя бы отдаленно сравнимы с немецкими, был развеян полностью. Мы осознали, что сражаемся с немецкой бронетехникой, которая намного превосходит все, что мы можем ей противопоставить. В результате множество молодых американцев погибнет на поле боя…

Положение еще более усугубляли стратегические решения, принятые ранее. Прибыв в январе 1944 года в Англию, генерал Эйзенхауэр собрал часть командиров дивизий и штабных офицеров в Тидворт-Даунс — на главном базовом складе бронетанковой техники на европейском театре военных действий, где должна была пройти демонстрация всех образцов новейшей военной техники. Эта операция получила кодовое название по фамилии полковника снабжения с Абердинского полигона, приехавшего руководить проведением этой демонстрации.

Собралось множество старших офицеров американской, британской и канадской армий, не говоря о немалом числе других полевых офицеров [14] В Армии США к офицерам полевой категории относят офицеров в званиях от майора до полковника включительно (соответствует российской категории старших офицеров). (Прим. ред.) в чинах до полковника. Ремонтный батальон 3‑й бронетанковой дивизии квартировался в Кодфорд-Сент-Мэри, неподалеку от Тидворт-Даунс, и нескольких наших механиков отрядили на демонстрацию для обслуживания бронетехники, они и рассказали нам об увиденном. Когда пятьдесят лет спустя я посетил Тидворт-Даунс, местный архивист сообщил мне, что никаких воспоминаний об этой демонстрации не сохранилось, исключая запись о том, что она имела место.

Первыми были продемонстрированы образцы вооружения пехоты, включая ручное стрелковое оружие, пулеметы и минометы. В особенности впечатляло сравнение огневой мощи винтовки М1 «Гаранд» с немецким «маузером» времен еще Первой мировой [15] Автор сравнивает совершенно разные образцы вооружения — магазинную и самозарядную винтовки. Несмотря на то что оба образца были основным стрелковым оружием вермахта и Армии США соответственно, такое сравнение некорректно. (Прим. ред.) . Некоторую тревогу вызывало то, что наши пулеметы винтовочного калибра, тоже ровесники Первой мировой, существенно уступали немецким по скорострельности; однако ничего подобного нашему тяжелому пулемету калибра 12,7 мм у немцев не было. 60‑мм и 81‑мм ми нометы также были вполне сравнимы с немецкими аналогами, а химический миномет калибра 107 мм являлся превосходным оружием для постановки дымовых завес при помощи снаряженных белым фосфором мин.