Василий Топильский - Розы на снегу

Но мечте не суждено было сбыться.

В августе война подошла к родному порогу — фашистские войска вторглись в пределы Верхневолжья. Тысячи жителей края вышли на оборонные работы.

От зари до зари на побережье озер Селигер, Сиг, Волго в течение многих дней гудела стройка. На десятки километров была испещрена земля рвами и траншеями, взбугрилась дзотами и дотами.

Нелегок труд землекопа. К тому же и непривычен для многих. Но там, где возводят противотанковый ров комсомольцы, работа спорится. На вооружении у ребят и шутки и песня. Заводилой Игорь Глинский, — недаром друзья прозвали его Игорем Ильинским. Всегда у него про запас прибаутка, острое словцо… Прерван преждевременно короткий отдых, неохотно просыпаются уставшие девчата. Торопит Игорь:

— Права ножка, лева ножка — подымайся понемножку!

А друзей тормошит:

— Хватит носом окуней ловить. Спать долго — встать с долгом.

Во второй половине сентября возведенный рубеж заняли войска Северо-Западного фронта. Перед фронтом Ставка поставила задачу «удержать Валдайские высоты, не пустить немцев к Октябрьской железной дороге, на Бологое». Большую помощь его войскам первой военной осенью оказали 2-я особая партизанская бригада и местные отряды партизан. С одним из них ушел в тыл врага и семнадцатилетний Игорь Глинский.

Постоянное пребывание в прифронтовой зоне не позволяло партизанам Осташковского отряда иметь где-то хотя бы временное пристанище. Часто Игорю и его товарищам приходилось быть проводниками диверсионных и разведывательных групп армейских частей. Шли непроходимыми болотами, заболоченным лесом. После одного из таких походов Глинский свалился. Зимой с опухшими ногами попал в госпиталь, откуда приехал к матери в Калязин. Медицинская комиссия признала его непригодным к строевой службе.

Огорченный паренек настойчиво обивал пороги райкома комсомола, надоедал в райкоме партии, добиваясь разрешения уехать на фронт или в партизанский отряд. И вот наконец сияющий Игорь говорит опечаленной матери:

— Ты поймешь. Могу ли я быть дома, когда все на фронте и когда мой папа воюет с первых дней войны?

…Их было 167 человек. У ста сорока возраст не превышал двадцати лет. И командир комсомольско-молодежной бригады партизан был по возрасту под стать бойцам. Когда началась Великая Отечественная война, Георгию Арбузову шел двадцать шестой год. Однако за плечами старшего лейтенанта были и жизненный опыт (детдом, завод), и боевой (участие в советско-финляндской войне) — о последнем свидетельствовал орден Красного Знамени на груди. Пограничник Арбузов зимой 1939/40 года снискал в лесах каменистого Карельского перешейка славу неутомимого разведчика и отважного командира штурмовых групп.

Глинский, Некрасов, Дудушкин, Овчинников, Константинова, Карасева и другие юные партизаны с первого часа пребывания в бригаде влюбились в своего комбрига, во всем подражали ему, слушались беспрекословно. Арбузов отвечал взаимностью, верил им и часто посылал… «нюхать порох».

Бригада более месяца стояла в прифронтовом селе Купуй. Бойцы обучались подрывному делу, довооружались. За синей лентой Ловати, в двух-трех километрах, был враг. Арбузов полагал, что лучшим закреплением навыков, полученных на занятиях, являются вылазки за линию фронта. Каждую ночь за реку уходили небольшие диверсионные группы.

В те дни, когда за Ловатью приходилось «нюхать порох», Игорь писал домой:

«Здравствуйте, дорогие мои! Жив, воюю. Два раза ходил в тыл. Но задания пустячные. Крошим их сейчас хорошо…»

И в другом письме:

«Здравствуйте, милые мои! Я только пришел с задания. Всего нас было шестеро, вернулись трое. Трижды мы вступали в бой. Я застрелил 8 фрицев. Узнают еще фашисты мой маузер».

«Узнают мой маузер» — чисто по-мальчишески. «Задания пустячные» — для матери: дескать и волноваться собственно не о чем. И тут же прорвалась строка: «…было шестеро, вернулись трое». Нет! Это не были легкие задания. Приходилось пробираться по местности, густо насыщенной вражескими войсками. Цель — шоссе на Ленинград. Штыками и ножами долбили смельчаки каменистый грунт, затем молниеносно маскировали ямки с заложенными в них минами. И на всю операцию — считанные секунды.

Арбузов часто назначал Глинского старшим в группе, а на возражение командира отряда Лесникова со ссылкой на юность Игоря отвечал пословицей:

— Поколе молод, потоле и дорог.

29 июля 1942 года Арбузов повел бригаду в рейд по тылам врага. Начался он удачно. Линию фронта партизаны перешли незамеченными и ранним утром последнего июльского дня у разъезда Лемно пустили под откос крупный вражеский эшелон с военной техникой.

За первой диверсией последовала вторая. И тоже удачная. «Нюхавшие порох» молодые бойцы действовали уверенно, искусно. Это обстоятельство и внезапное появление бригады в районе верховьев Великой способствовали рождению у начальников фашистских гарнизонов версии о высадке в лесах воздушного десанта советских войск. В штаб охраны тыла армий группы «Север» полетели сообщения о «красном десанте».

Из штаба пришел категорический приказ: «Немедленно уничтожить». Дважды навязывали каратели бой «красному десанту», но Арбузов перехватывал инициативу — действовал из засад и не раскрывал своих истинных сил. Бригада продолжала рейдировать.

…Глинский вздрогнул, — так неожиданно впереди появилась приземистая фигура комбрига. Хотя он и узнал старшего лейтенанта, но строго окликнул:

— Стой! Кто идет?

— Порох, — негромко назвал пароль Арбузов.

Было еще темно, и лишь край неба чуть забрезжил полосой блеклого света.

— А спать небось страшно хочется? — лукаво спросил старший лейтенант, подойдя вплотную к часовому.

— Я чуть было не прозевал вас, товарищ комбриг, — не отвечая на вопрос, признался Глинский, — вы не ходите, а крадетесь, как тигр.

— Ну ты скажешь — тигр. Просто привычка. Все пограничники так ходят.

— Тишком да низком, ползком да бочком.

— Вот это точно, — усмехнулся Арбузов. — Да ты не прибедняйся. Наблюдал за тобой в походе — легко шагаешь.

— Привычка, — улыбнулся Игорь, — все партизаны так ходят.

Арбузов засмеялся и прошел к штабному шалашу. Через полчаса он подал команду на марш.

Когда огненный диск солнца показался над кронами сосен, бригада уже пересекла Ленинградское шоссе южнее города Опочки и углубилась в Алольские леса. Там у озера Белого в полдень 13 августа и начался бой, о котором и поныне вспоминают старожилы.

У карателей был пятикратный перевес, имелись тяжелые минометы, легкие орудия. Партизанский дозор вовремя обнаружил цепи гитлеровцев, пытавшихся окружить бригаду. Завязалась перестрелка. Поначалу солдаты и полицаи начали теснить партизан. Упали сраженные пулями Леша Большаков, Варя Кафтырева. Туго пришлось отделению Николая Дудушкина. Вражеский огонь прижал ребят к земле, а справа и слева к ним подползали с гранатами полицаи. Но тут заговорил пулемет Глинского.