Татьяна Бобровникова - Сципион Африканский

Но ни в чем, наверно, фанатическая энергия и сила Катона не проявилась так, как в его записках о медицине. Сочинение это, носящее столь безобидный характер, насквозь полемическое. Дело в том, что лучшими врачами испокон веков считались греческие асклепиады. Еще персидские цари выписывали врачей из Эллады и окружали их безмерным почетом. И вот сейчас в Риме люди наперебой приглашали к себе асклепиадов. Это возмущало неистового Порция. В наставлениях к сыну он писал: «Этот народ все погубит, если перенесет к нам свое образование, в особенности если будет посылать сюда своих врачей. Они сговорились уморить своими лекарствами всех варваров, но они требуют за это платы, для того чтобы внушить к себе доверие и скорее довести нас до гибели… Поэтому я запрещаю тебе входить в какие-нибудь сношения со знатоками врачебного искусства» ( Plin. N.H., XXIX, 14 ).

Однако Катон прекрасно понимал, что одних запрещений недостаточно, и, дабы не оставить соотечественников беспомощными перед толпой болезней, он открыл лечебницу у себя на дому и сам пользовал больных ( Plut. Cat. mai., 23 ). Но и этого показалось ему мало. Он решил написать о врачевании целый трактат, чтобы запечатлеть свои методы для потомков. «Первым и долго единственным (кто прославил пользу трав среди римлян. — Т. Б. ) был все тот же Марк Катон, глава всех благих искусств, — пишет Плиний. — …Он не обошел молчанием даже лечение быков» ( Plin. N.H., XXV, 4 ).

Вот несколько его рецептов, дающих представление о способах, какие он применял в медицине.

«При коликах нужно размочить капусту в воде…

Толченую капусту надо прикладывать ко всяким ранам и опухолям…

Чтобы излечить вывих, надо обмывать вывихнутое место два раза в день горячей водой и прикладывать к нему капусту…

Если нарезать, вымыть и высушить капустные листья и приправить их уксусом, то получится кушанье, здоровее которого ничего нельзя представить… Это кушанье произведет хорошее действие, уничтожив в организме зародыши всех болезней, оздоровив желудок, а также уничтожит и излечит все болезни глаз. Есть это кушанье надо утром натощак. Оно излечивает тоску, меланхолию, сердцебиение, болезни печени и легких, спазмы кишечника и внутренние болезни… Всякий страдающий бессонницей может излечиться от нее капустой…

Вот что особенно замечательно: собери мочу человека, который ел капусту, вскипяти ее и приготовь из нее ванну для больного и больной вылечится. Это проверено опытом. Если обмыть этой мочой детей слабого сложения, то они станут крепкими навсегда. Люди со слабым зрением будут лучше видеть, если намажут себе глаза этой мочой. Головная боль и болезни мозга пройдут, стоит только обмыть больное место мочой…

Если у тебя полип в носу, возьми горсть… капусты и прикладывай к ноздрям…

Если ты туг на ухо, разотри капусту с вином… и влей в ухо…

Следующий заговор вылечит вывих: ин алио сф мотас вайта дариэс дардариэс астариэс диссунапитар … Повторяй ежедневно над вывихом или переломом этот заговор или следующий: хаут ханат хуат иста писта систа домиабо дамнавстра или же хуат хаут хаут иста сис тар сис арданнабон дунаистра » ( Cato De agr. cult., 156–158, 160 ).

Стал ли Катон популярным лекарем Рима и насколько он преуспел в своем деле, мы не знаем. Плутарх, привыкший к несколько иным методам в медицине, ядовито замечает, что Катон никогда ничем не болел, поэтому не мог, к счастью для себя, сам испытать свои зелья, зато его жена и сын, вынужденные пробовать на себе эти снадобья, умерли подозрительно рано.

Сильно ошибется, однако, тот, кто, прочтя об этом мрачном фанатике, который даже чтение греческих стихов и ношение яркого платья считал грехом, вообразит себе Катона каким-нибудь истощенным аскетом, вроде святого Антония, и решит, что Порций питался акридами, спал на голых досках, убегал от женщин и не притрагивался к золоту. Ничего подобного! То был рачительный хозяин, язвительный и колкий собеседник, с искорками веселого юмора и насмешки. И вовсе он не убегал от света, напротив. Он, который целовал жену только во время грозы, не избегал, кажется, самых грязных притонов. Передают следующий рассказ: «Когда какой-то известный человек выходил из притона, Катон высказал божественную по мудрости мысль:

— Хвалю тебя за твою доблесть, — сказал он, — ведь когда низменная похоть раздувает жилы, юношам надлежит спускаться сюда, а не бесчестить чужих жен» ( Hor. Serm., I, 2 , 31–34 ).

Совет несколько рискованный для строгого блюстителя нравов. А вот что пишет он о семейной верности: «Если ты узнаешь о прелюбодеянии своей жены, ты можешь без суда безнаказанно убить ее. Она же не смеет и пальцем тебя тронуть, если прелюбодействуешь ты: нет такого закона» ( Cato Orat., fr. 222 ).

Но поразительнее всего история его второй женитьбы. Овдовев, Катон жил вместе со взрослым сыном и его семьей. Ему было уже за восемьдесят лет, но он сохранил железное здоровье и, очевидно, не желая бесчестить чужих жен, а с другой стороны, считая, что ему не по возрасту самому ходить по притонам, приглашал к себе на дом какую-то девицу. Между тем невестка жила тут же, подрастали дети, и такое слишком игривое поведение деда смущало и шокировало всю семью. Но воспитанный в безусловной покорности и почтении к отцу юный Марк не решался прямо заговорить со стариком. «Но однажды, когда эта бабенка прошла мимо спальни, держась, по-видимому, слишком развязно, старик заметил, что сын, не сказав, правда, ни слова, посмотрел на нее с резкой неприязнью и отвернулся… Никого не упрекая и не порицая, Катон (после этого. — Т. Б. ), как обычно, отправился на Форум и по пути, обратясь к некоему Салонию, который прежде служил у него младшим писцом, громко спросил, просватал ли тот уже свою дочь. Салоний сказал, что никогда не решился бы этого сделать, не спросивши сначала его совета.

— Что же, — заметил Катон, — я нашел тебе подходящего зятя… Вообще-то жених хоть куда, но староват.

В ответ Салоний просил его принять на себя эту заботу и отдать дочь тому, кого он сам выберет: ведь она его клиентка и нуждается в его покровительстве. Тогда Катон, не откладывая, объявил, что просит девушку за себя» ( Plut. Cat. mai., 24 ).

Салоний сперва ушам не поверил и решил, что это одна из обычных катоновских шуток. Осознав, наконец, правду, он был счастлив, что пристроит дочь-бесприданницу за богатого старика. Намерение Катона стало тотчас же известно всему Риму и, конечно, наделало шуму: Порций, которому уже девятый десяток, женится на пятнадцатилетней девочке! [159]На родственном совете решено было остановить старика и замять соблазнительный скандал.

«Сын вместе с родственниками явился к Катону и спросил, не потому ли появляется в семье мачеха, что он как-нибудь упрекнул или огорчил отца.