Владимир Колганов - Булгаков и «Маргарита», или История несчастной любви «Мастера»

Повествование о причинах крушения империи занимает чуть ли не всю газетную полосу — рассказчик необычайно многословен. Он сетует на устаревшее вооружение российской армии, из-за чего она оказалась не способна вести победоносную войну, ругает царских чиновников:

«Протопопов легкомысленно относился к законным желаниям трудящихся классов, говоря, что они были вызваны интеллектуалами, когда у них на самом деле не было никакого неотложного требования, чтобы предъявить его правительству. Но это была неправда».

И конечно же недобрым словом поминает дипломат российские дороги — надежда снабдить армию американским оружием, доставив его через Владивосток по железной дороге в европейскую часть страны, угасла, стоило проанализировать возможности Транссибирской магистрали.

И вот наконец-то рассказчик переходит к самому главному — к февралю 1917 года. Читаю, с нетерпением жду впечатляющих откровений от свидетеля событий, готов воспринять сколь угодно глубокие и парадоксальные мысли, но… Но странное дело, по мнению опытного дипломата, было бы хлеба вдоволь в лавках, была бы в изобилии дешевая колбаса — и никакой революции не случилось бы. Ну и ну! Честно говоря, даже обидно такие откровения читать. Вот ведь, оказывается, в чем состояли «законные желания трудящихся классов». Да неужели всему причиной стали голодные желудки?

Увы, в который уже раз приходится делать вывод, что мировоззрение представителя правящей элиты оказалось на том самом уровне, который привел Россию сначала к Февральской революции, а потом и к Октябрю.

Если упомянуть о личной жизни, то как в России, так и в Америке Василию Васильевичу не очень повезло. После восьми лет совместной жизни с Маделин Риз они расстались. Новым избранником мисс Риз стал барон Константин Штакельберг, сын бывшего церемониймейстера двора Его Императорского Величества. Похоже, что после Октябрьского переворота у тамошних невест был исключительно богатый выбор женихов среди российских баронов, князей и «прочих графов».

Ну а Василий Солдатёнков, обиженный и на бывшую жену, и на эту хваленую Америку, вернулся в Европу и обосновался в Риме, где когда-то служил. Как утверждают, даже в пятьдесят лет Василий Васильевич был неотразим, а потому стоит ли удивляться, что и в Италии недолго оставался неженатым. Однако имя его третьей спутницы жизни я вам не назову — просто потому, что сам его не знаю. Вот что доподлинно известно, так это то, что у Василия Васильевича родилась дочь, Донателла Солдатёнкова. Судя по всему, Донателла была очень хороша собой — в 1956 году ей удалось покорить сердце девятого герцога Риарио Сфорца, тринадцатого маркиза ди Корлето и барона Монтепелозо, десятого принца ди Ардоре, восьмого герцога ди Сан Пауло, шестнадцатого маркиза ди Полистена… Прочие титулы не стал перечислять, поскольку тут немудрено и ошибиться. Не удивляйтесь, это все один и тот же человек — Никола Риарио Сфорца, итальянский аристократ с богатой родословной. От брака Николы с Донателлой родились дочь с сыном, Домитилла и Джованни, само собой столь же родовитые, как и их отец. Однако всякому счастью когда-то настает конец — в начале 70-х герцог и принц в одном лице нашли себе молоденькую шведку.

Увы, дедом Солдатёнкову стать не удалось — за двенадцать лет до свадьбы дочери Василия Васильевича не стало. Похоронили его на кладбище Тестаччо, где покоится и прах княжны Елены Горчаковой, первой из трех жен.

Младший сын Василия Ивановича Солдатёнкова, Александр, был хорунжим лейб-гвардии Казачьего Его Величества полка, а позже поступил на службу в Министерство внутренних дел, во Второе политическое отделение, которое контролировало деятельность охранки на местах. Работа его на этом поприще покрыта мраком тайны, так же как и обстоятельства жизни после Октябрьского переворота. Во всяком случае, служба в должности адъютанта командира 23-го Печорского пехотного полка в армии Юденича остается под вопросом. Известно лишь, что в апреле 1920 года он оказался в Англии. Там же нашли пристанище и многие другие русские эмигранты, в том числе бывший Главнокомандующий белыми войсками на Юге России Антон Иванович Деникин.

Вот что докладывал о первых днях пребывания Деникина в Туманном Альбионе бывший поверенный в делах России в Англии Евгений Саблин — письма направлялись из Лондона в Париж тамошним вождям Белого движения:

«Я не имел еще случая подробно поговорить с генералом Деникиным. Я увижусь с ним сегодня вечером. Но из того, что он сказал А.В. Солдатёнкову (один из секретарей посольства), заключаю, что генерал Деникин прежде всего желает, чтобы его оставили в покое. Он намерен поселиться где-либо в окрестностях Лондона и отдохнуть. Затем, сказал генерал Деникин, мы посмотрим».

Что ж, возможно, и успели посмотреть… Но по большому счету, смотреть-то было уже некуда. И Антон Деникин, и прочие вожди Белого движения утратили возможность существенно влиять на события в России. Пора было подумать прежде всего о том, как бы устроить свою жизнь в эмиграции, вдали от границ отвергнувшей их России.

Александру Васильевичу со временем вроде бы это удалось. Но прежде чем рассказать о его жизни в 40-х годах, перескажу странную историю, описанную британским историком с русскими корнями Николаем Дмитриевичем Толстым-Милославским. Опубликованный в 1978 году его объемистый труд под заголовком «Жертвы Ялты» повествует о депортации в СССР русских эмигрантов, содержавшихся в британских лагерях для перемещенных лиц после Второй мировой войны. Там есть такие строки:

«Капитан Солдатёнков, русский эмигрант, работавший в английской разведке, представил отчет из лагеря в Кемптон-Парке об обширном заговоре, организованном русскими эмигрантами с целью воздействовать на лояльность советских военнопленных в отношении коммунистической партии и государства. Солдатёнков утверждал, что нити заговора, задуманного Русской Православной Церковью за рубежом, дотянулись из Сербии до Лондона, а теперь уже — до лагерей на севере Англии. Возглавляли, дескать, этот заговор бывший командир московского гвардейского полка генерал Гальфтер, председатель эмигрантской партии „младороссов“ Джордж Кнупфер и княгиня Мещерская» (Архив военного министерства Великобритании, 32/1119, 26А — В, 29А).

История малоприятная для «чистоплотных» англичан и еще менее «приятная» для депортированных русских, поскольку в результате этой акции многие из них оказались в советских лагерях. Помимо Солдатёнкова в книге фигурирует и упомянутый чуть выше Евгений Саблин, «представитель общины русских беженцев в Соединенном Королевстве», как значилось на его визитных карточках. Упоминание этого влиятельного деятеля эмиграции связано с судьбой некоего Александра Романова, который, опасаясь за свою жизнь после депортации, бежал из лагеря и явился к Саблину, надеясь на его помощь. Вот что написано в книге Толстого-Милославского: