Георгий Чулков - Годы странствий

Анненский Николай Федорович (1843–1912) — публицист, экономист, общественный деятель.

Витте Сергей Юльевич (1849–1915) — государственный деятель, председатель Совета Министров в 1905–1906 гг., автор Манифеста 17 октября 1905 г.

Пешехонов Алексей Васильевич (1867–1933) — политический деятель, публицист, был близок к эсерам, входил в редакцию журнала «Русское богатство». В 1922 г. выслан из России.

Мякотин Венедикт Александрович (1867–1937) — историк, публицист, член редакции журнала «Русское богатство». В эмиграции с 1918 г.

Семевский Василий Иванович (1848/49–1916) — историк, был близок к народникам, редактировал журнал «Голос минувшего».

Гапон Георгий Аполлонович (1870–1906) — священник, с осени 1905 г. агент охранки. При поддержке ряда высших чинов Министерства внутренних дел организовал в 1904 г. легальную рабочую организацию «Собрание русских фабричнозаводских рабочих Санкт-Петербурга», которая распалась после 9 января 1905 г. Инициатор петиции рабочих Николаю II и шествия к Зимнему дворцу. С января по октябрь 1905 г. — в эмиграции. Пытался сблизиться с эсерами, но вскрылись его связи с охранкой. Разоблачен как провокатор. Повешен по приговору партийного суда в марте 1906 г. В 1915 г. Чулков писал: «Наша революция воистину заключала в себе черты фантастические, и образ попа Гапона сочетался своеобразно с кошмаром тысяча девятьсот пятого года» (РГАЛИ. Ф. 548. Оп. 1. Ед. хр. 210. Л. 12–18). В неопубликованной поэме Чулкова «9 января» о нем сказано: «И вот приходит старый поп // Как выходец из тьмы столетий…» (РГАЛИ. Ф. 548. Оп. 1. Ед. хр. 52. Л. 21–24).

Тенишевское училище — было основано в 1896 г. в Петербурге кн. В. Н. Тенишевым (1844–1903), инженером, предпринимателем как общеобразовательная школа. В 1900–1917 гг. — коммерческое училище. Высокая плата за образование определяла его социальный состав. Воспоминания о годах учебы в нем оставили О. Э. Мандельштам и В. В. Набоков.

Вольное экономическое общество (1765–1915) — первое русское научное общество, основанное для содействия развитию помещичьего хозяйства.

Александрийский театр (ныне — Санкт-Петербургский государственный академический театр драмы им. A. C. Пушкина) был создан в 1756 г. как первый публичный театр (Русский для представления трагедий и комедий театр). Свое название получил в 1832 г. в честь жены Николая I Александры Федоровны и под этим названием просуществовал до 1920 г. В 1920 г. переименован в Петроградский государственный академический театр драмы. Имя A. C. Пушкина он получил в 1937 г.

Капельдинер — служащий театра или концертного зала.

Статья «Поэзия Владимира Соловьева» была напечатана в «Вопросах жизни» (1905. № 4–5). В ней содержалось противопоставление религиозно-метафизической системы русского философа Вл. Соловьева его поэтическому творчеству. «Между сияющей ледяной вершиной и цветущей долиной разверзается пропасть. Перебросить через эту пропасть мост не сумел Соловьев, как не сумело это сделать все историческое христианство». Впоследствии Чулков пересмотрел свой взгляд на историческое христианство, о чем писал жене в письме от 24 декабря 1934 г. (6 января 1935 г.): «Мой взгляд тогдашний (имеется в виду начало литературной деятельности. — ММ.) на историческое христианство ложен <���…> я решительно заблуждался в оценке и понимании богочеловеческого процесса. Главное мое заблуждение, противоречившее <���неразб.> моему внутреннему миру, — это уклончивое отношение к исповеданию той Истины, что две тысячи лет назад была воплощена до конца и явлена была человечеству в своей единственности и абсолютности» (ОР РГБ. Ф. 371. Карт. 2. Ед. хр. 31). В отличие от Чулкова, проводившего тезис «о трагическом разладе, аскетическом мировоззрении и черной победе смерти» в творчестве Вл. Соловьева, А. Блок в нем увидел «деятельное веселье наконец освобождающегося духа». Не менее важно отметить и его несогласие с интерпретацией Чулковым темы смерти: «… сквозь все это проросла лилейная по сладости, дубовая по упорству жизненная сила, сочность Соловьева… Эту силу принесло Соловьеву то Начало, которым я дерзнул восхититься, — Вечно Женственное <���…>», а также перспективу принципиально иного прочтения соловьевского наследия: «<���…> именно в нем, может открыться и Земля, и Орфей, и пляски, и песни…»(Письмо Г. И. Чулкову от 23 июня 1905 г. См. с. 368–371). Вскоре после написания статьи Чулков изменил свое мнение и о Вл. Соловьеве, более того, стал последовательнейшим «соловьевцем». Имя философа возникало всякий раз, когда речь заходила о предвосхищении символизма и «оправдании христианства». Однако позднее он еще раз вернулся к прежней трактовке Вл. Соловьева как человека, не приемлющего «земную» любовь, выведя его в образе известного писателя, которого в конце жизни настигает безответное страстное чувство (рассказ «Отмщение»). Подробнее об эволюции отношения Г. Чулкова к философскому наследию Вл. Соловьева см.: Чулков Г. И. «Автоматические записи Вл. Соловьева» / Публикация, предисл. и примеч. М. В. Михайловой // Вопросы философии. 1992. № 8.

Соловьев Сергей Михайлович (1885–1942) — поэт, литературный критик, активный участник движения младосимволистов, близкий друг Андрея Белого и родственник А. Блока. Его «Ответ г. Чулкову по поводу его статьи „Поэзия Владимира Соловьева“» был напечатан в «Вопросах жизни» (1905. № 8) и содержал утверждение, что «поэзия жизни» в стихах Вл. Соловьева «празднует свою победу» и что философ «никогда не враждует со стихией плотской жизни».

Статья С. Н. Булгакова «Без плана» была помещена в № 6 журнала «Вопросы жизни» за 1905 г. В ней развивалась мысль, что «…подлинный Соловьев в своих стихотворениях вовсе не тот скорбный и анемичный монах, какого рисует нам Чулков, а тот же могучий дух, многогранный, многообъемлющий, каким мы знаем его и в философских творениях».

Хотя Чулков был убежден, что со временем он далеко отошел от идей мистического анархизма, на самом деле его трактовка исторического процесса как трагического (в противовес его эпическому пониманию) оставалась незыблемой до конца его жизни. При трагическом понимании истории все события мировой жизни «рассматриваются как нечто, совершающееся во временном единстве. Мы ждем развязки. Мы ждем конца. Мы ждем очищения… Тогда все страдания, весь ужас, кровь истории приобретают значение неслучайной жертвы…». При эпическом же понимании истории «ее внутреннее содержание по существу утрачивает всякий смысл. Погибшие поколения, безмерные муки мятущихся народов, крушение культур — все остается неопределенным, ибо ведь нельзя строить счастье будущего человека на позоре и страдании поколений, ушедших в темную могилу» (Чулков Г. Достоевский и судьба России // Огни. Пг., 1918. С. 142–143). Та же мысль получает обоснование в подготовительных материалах задуманной Чулковым статьи «Смысл революции», куда он записывает изречение Карлейля о том, что революция — это «трансцендентальное отчаяние», и Жозефа де Местра: «Я из тех, которые хотели бы, чтобы разразилась революция и чтобы нестерпимой тирании буржуа, старого врага авантюр, были бы противопоставлены современные волнения буржуа-сорви-головы, который не захочет больше слушать ни о каких границах. Эта катастрофа была бы хоть некоторым утешением на нашей планете». Эту же идею высказал Чулков в одной из бесед с А. Луначарским: «Для того, чтобы содействовать поступательному ходу истории, надо быть или наивным оптимистом и верить в прогресс как накопление ценностей, приносящих людям счастье, или надо смотреть на историю трагически (по-христиански) и торопить события для последней развязки. Все же срединное и пессимистическое особенно не располагает к социальной активности» (Записная книжка. РГАЛИ. Ф. 548. On. 1. Ед. хр. 107. Л. 28, 58 об.).