Константин Симонов - Разные дни войны (Дневник писателя)

Я внутренне усмехнулся этой уже не впервые услышанной мною дипломатической формулировке чрезвычайно резкого по существу выговора.

- Ну ладно, пойдем, - закончив разговор по телефону, сказал Москаленко и с трудом надел тяжелую бекешу. - Почему шинель не взяли? - обратился он к адъютанту.

- Утром прохладно было.

- Да, утром прохладно было, а надо было бы все-таки шинель взять. Захватили с собой стулья?

- Захватили.

- Ну пойдемте. А вы что, с нами? - обратился он ко мне.

- С вами.

- Хорошо. Пошли.

Мы вышли из дома и поехали вперед, через Зорау. Зорау все еще горел и был забит людьми и техникой, так что мы ехали через город около часу.

По дороге, когда мы застряли в пробке, я увидел дом с какой-то неестественно обвалившейся, выгнувшейся в сторону улицы стеной. Рядом с этой стеной была гора щебня, кирпича, и человек пятнадцать наших бойцов раскапывали эту гору. Рядом с ними стояло несколько женщин.

- Что там? - спросил я.

- Там пятерых детей засыпало, откапываем. Они там голос подают, все живые, в подвале засыпало, но не убило.

Бойцы трудились в поте лица. Один из них скинул гимнастерку и работал полуголый, потный, в полном самозабвении.

На окраине города мы окончательно застряли, но впереди в просвете улицы уже виднелась вдали та горка, на которой нам надо было оказаться, и мы пошли пешком.

По дороге Москаленко увидел шмыгнувшего мимо него бойца с белым свертком под мышкой. Боец проскочил и залез в кабину машины, думая, что спрятался от начальства.

- Ну-ка, ну-ка, вот ты, с барахлом, поди сюда, - сказал Москаленко. Ну, поди сюда.

Боец вылез из кабины и подошел. Свертка он не прятал. Он так и оставался у него под мышкой и состоял из простыни, двух полотенец, полосатой рубашки и кальсон.

- А, белье себе достал, - сказал Епишев.

- Нет, ты мне скажи, зачем ты барахолишь, когда люди там умирают? Москаленко ткнул пальцем на запад. - А?

- Мы, артиллеристы, отстали, в пробке застряли. Ждем, - сказал боец.

-Вот поэтому вы и отстали и застряли, что барахолите в то время, как другие люди там умирают, - сказал Москаленко.

- Никак нет, - вдруг сказал боец. - Это я себе, чтобы пушку свою протирать, взял.

Москаленко посмотрел на него, на торчавшие из свертка тесемки от кальсон и полосатый рукав рубашки, потом искоса посмотрел на меня. Я был так поражен этим находчивым ответом артиллериста, что не мог не улыбнуться. Москаленко посмотрел на меня, снова на бойца, усмехнулся и сказал:

- Вот черт, даже что начальству сказать, знает! - повернулся и пошел дальше.

Мы поднялись на холм, у гребня которого действительно была та самая здоровенная воронка. В нее притащили стулья на один из них сел Москаленко, на другой - Епишев, а на третий поставили телефонный аппарат. Но, как выяснилось, телефонной линии сюда не провели, а протянули ее немножко левее к маленькому курганчику, торчавшему, как пупок, на самом гребне холма. Капитан из комендантской роты подбежал доложить что наблюдательный пункт устраивается именно на этом пупке и показал рукой на возившихся там саперов.

- Так что же они там строят? - спросил Москаленко.

- Наблюдательный пункт, - сказал капитан.

- Какой же мудрец приказал им наблюдательный пункт там, на этом пупке, делать?

- Не могу знать, товарищ командующий.

- Прекратить, - сказал Москаленко. - Пойдите и прекратите.

Он уселся на стул и стал ждать, когда подведут телефонную линию сюда, в воронку. Ему сказали, что недалеко отсюда, в нескольких сотнях шагов, есть домик, куда уже проведен телефон и где находятся штабные работники 95-го корпуса. Но Москаленко почему-то не хотел идти туда и упрямо сидел в воронке, наблюдая в бинокль за тем, как на уходившей к юго-западу дороге неподвижно стоит длинная колонна.

- Не двигаются, черти, - сказал он. - Вот ведь безобразие!

Связисты уже бежали по полю и, разматывая катушки, тянули провода. Наконец дотянули до воронки и стали подключать телефон. Этим занимался офицер-связист, но дело у него что-то не шло, телефон не работал.

- Как, будет у вас телефон работать или нет? - лениво и тихо, но с обещавшим взрыв шипением в голосе спрашивал Москаленко. - Вы скажите, будет или не будет?

- Сейчас будет, уже другой аппарат несут.

- Где он у вас, другой аппарат?

- А вот, несут.

И действительно, через минуту уже принесли другой аппарат и подключили его, но и он тоже не сразу заработал, два или три раза проверяли слышимость.

Наконец Москаленко соединился по этому телефону с тем, с кем ему было нужно, но посреди разговора связь прервалась. Он опять соединился - связь опять прервалась.

- "Волга"! "Волга"! - кричал офицер-связист, пытаясь третий раз соединиться.

- А ну вас к богу, - сказал Москаленко. - Поедем, Епишев, прямо в корпус.

- Товарищ командующий, а как же телефон? Тут оставить или как? спрашивал офицер-связист.

- Ну как, как? - вылезая из воронки, сказал Москаленко. - За мной же следом ты его не натянешь, значит, оставляй тут.

Поехали.

Снова пробившись через пробку, мы проехали через ту лощину, где немцы днем клали снаряды. Там валялись растерзанные лошади и разбитые повозки. Мы поднялись дальше в гору, миновали ее и остановились в какой-то маленькой деревушке. И тут началась серия разносов. Сначала Москаленко встретил лейтенанта, командира комендантского взвода.

- Где ваш командир корпуса?

- Не знаю.

- Как же вы не знаете? Что у вас за корпус, что вы не знаете, где командир корпуса, а?

- Не знаю, - повторил оробевший лейтенант.

- Найдите мне командира корпуса.

- Он уехал.

- Так что же вы сразу не сказали, что он уехал? Куда уехал? Вперед или назад?

- Вперед уехал.

- Ну, тогда еще ничего. А кто есть тут поблизости?

- Оперативный отдел.

- Найдите мне кого-нибудь из оперативных работников.

Пока лейтенант бегал за оперативными работниками, Москаленко заметил, что по склону возвышенности окапывались бойцы. Один сидел почти у самой дороги в уже вырытом им неглубоком окопчике.

- Что вы тут делаете? - спросил Москаленко. Когда он особенно сильно раздражался, он говорил только на "вы".

- Занимаем оборону.

- Какую оборону? Какую оборону вы здесь занимаете?

- Нам приказали.

- Кто вы такие?

- 73-й батальон штурмовой бригады. - Где ваш командир?

- Здесь.

- Позовите мне командира.

Через две минуты появился командир, майор с бледно-розовым лицом не то от природы, не то от бега.

- Вы командир батальона? - спросил Москаленко.

- Так точно. Командир 73-го батальона штурмовой бригады, товарищ командующий.

- Что же тут делают ваши бойцы? - шелестящим голосом спросил Москаленко.

- Занимают оборону.

- Какую оборону? - Москаленко, что с ним очень редко случалось, употребил непарламентское выражение. - Какую оборону вы занимаете, когда бой идет в пяти километрах впереди вас?