Валентин Осипов - Шолохов

«Прошу передать в адрес Шведской Королевской Академии господину Карлу Ригнару Гирову следующее: благодарю за приглашение на завтрак девятого и за возможность выступить с лекцией одиннадцатого. Все будет исполнено» — это для посольства Швеции.

С середины ноября зачастили гости из Швеции — журналисты-интервьюеры. Первой группе повезло. Хозяин захватил ее с собой на остров Островной порыбалить. Была ли рыбалка успешной, неизвестно, но то, что никто не замерз, благодаря предусмотрительно-горячительным стараниям Шолохова, — это точно. Второй группе повезло не меньше — так ухитрились обольстить хозяина, что он при всей своей нелюбви к интервью ответил на 47 вопросов. Среди ответов были такие, что и спустя десятилетия интересны:

— Были ли сомнения в получении премии?

— Нет.

— Были ли мысли о деньгах?

— Важно признание, а не деньги.

— Чувствуете ли вы себя стариком?

— В присутствии дам не скажу. Я бы сказал «нет», еще молод.

— Что вы можете сказать о модернизме в литературе?

— Литература должна обновляться эволюционно.

— Учились ли западные литераторы у русских, и наоборот?

— Толстой говорил, что учился у Стендаля. Русская литература не возникала из ничего. Также и Пушкин. И наоборот, творчество Толстого и Достоевского обогащало западную литературу.

— Какие качества должен иметь хороший роман?

— Художественную силу и честность, как сказано в решении Нобелевского комитета.

— Основное в работе писателя?

— Ум и труд.

— В чем прелесть охоты и рыбалки?

— В этом возможность отдохнуть на природе. А мысль продолжается все время.

— Многие думают, что западный и восточный мир сближаются?

— Это, признаться, не моя область знаний.

— Мы ждем критический роман о Советском Союзе тридцатых годов.

— За других сказать трудно, что у других писателей в портфеле. Я занят романом о войне.

— Какие лучшие качества русского народа?

— Они давно известны, их нечего повторять.

— В чем отличие русского народа от советского?

— Нет разницы. Я интернационалист.

— Почему вы не стали лириком?

— Видимо, талант у меня такого направления. Поэзию я люблю, но в ней совершенно бездарен.

— Как чувствуете себя, когда видите свой успех?

— Когда легко пишется, я бросаю писать, так как это подозрительно…

Было еще одно интервью. И в нем тоже встречается то, чего раньше писатель не высказывал. Увы, советские читатели этого не читали:

— Вы связаны с методом социалистического реализма?

— Что об этом думать, читайте, что я написал.

— Какую тему вам хотелось бы раскрыть в новом романе?

— Хотелось бы написать и о любви.

— У писателей всего мира должен быть «Круглый стол». Как вы себе его представляете?

— Идея «Круглого стола» не получила своего развития. «Круглый стол» — это регулярные встречи…

С горечью ответ, видимо, припомнилось, как ЦК прицыкнул на него, когда в 1956-м через журнал «Иностранная литература» высказал идею постоянных писательских общений.

— Ваше отношение к творчеству Солженицына?

— Не всякую мемуарную литературу можно отнести к художественной.

…Сборы в лауреатскую дорогу. Строптив станичник. Не хочет просить ничего лишнего.

Нужны деньги. Союз писателей запрашивает их в ЦК. На письме появляется помета после звонка в Вёшки: «Выделения дополнительных средств СП СССР не требуется, т. к. проезд оплачивается т. Шолоховым».

Нужен фрак — без него, оказывается, никак нельзя. Лауреат узнал об этом, кажется, всего за сутки до отъезда. С пометой «Весьма срочно» в ЦК идет записка из Союза писателей: «В связи с тем, что по существующему ритуалу тов. Шолохов при вручении премии должен быть одет в специальный фрак, а в наших условиях пошить установленный фрак в оставшиеся сроки не представляется возможным, тов. Шолохов просит выдать ему на приобретение в г. Хельсинки фрака и экипировки сопровождающих его лиц 3 тыс. американских долларов с последующим возвратом из Нобелевской премии…»

На второй день декабря Шолоховы — Мария Петровна и дети — выехали в Стокгольм через Хельсинки. С ними Юрий Лукин и тогдашний директор «Молодой гвардии» Юрий Мелентьев. Их в ЦК потребовал Шолохов.

По дороге лауреата стали знакомить с сообщениями прессы разных стран. Выслушал по абзацу из четырех газет.

«Уже давно было совершенно ясно, что Шолохов должен получить премию… Академия только исправила свою ошибку…» — это голос из Швеции.

«Решение Шведского жюри опоздало на 20 лет…» — это мнение из Италии.

«Величайший русский роман…» — это отклик из Англии.

«Идеальный лауреат…» — это эхо из США.

Он произнес: «Хвалят — это хорошо, а „облаивают“ ли?» Его не хотели огорчать. Он настаивал. Тогда раскрыли папку и взялись переводить.

«С таким же успехом премию можно было присудить секретарю КПСС…» — это шведская «Дагенс Нюхетер».

«Если шведские академики ставили задачу выдать политическое вознаграждение, то их выбор является идеальным…» — это «Вашингтон пост».

«Позорно… Шолохов — ярый советский коммунистический романист…» — это «Нью-Йорк геральд трибюн».

Прокомментировал, жалеючи слова: «Гм-гм. Занятно…»

На третий день декабря высадились в Хельсинки. Три дня прошли здесь в главной заботе — взять напрокат фрак. Он примерил новую для себя «спецодежду»:

— Ну, официант!

— У тех черная бабочка — у вас белая…

Мария Петровна с дочерьми тоже стали, как пошутили, «обмундировываться». Когда вернулись из магазинов, давай дефилировать перед лауреатом в роскошных платьях. Его Мария Петровна предстала истинной королевой: красива и величественна в новых нарядах.

Потом на небольшом автобусе, который выделил наш посол, помчались в портовый городок Або. Долго еще помнилось, как пели по дороге русские песни, казачьи тоже.

Потом погрузились на корабль «Свеа Ярл» и под мерные у борта всплески, по счастью, тихого моря устремились в столицу всемирного признания.

7 декабря. Шолохова встречали на причале советский посол, представители Комитета и туча журналистов. Повезли в лучшую гостиницу — Гранд-отель. Уже в полдень — пресс-конференция. Вечером вдруг стал надиктовывать телеграмму в Каргинскую (с чего бы это вспомнилась?): «99 процентов уверенность в том, что новая школа будет — есть. Остальное — мои хлопоты на месте. Жму руку. Ваш Шолохов».

Каждый день расписан по минутам. На следующий день два ключевых пункта в программе: завтрак — его устроила Королевская академия, и обед от издателя. Повезло издателю — не скрыл радости: спрос на роман Шолохова стремительно подскочил, а это отличный барыш.