Валентин Осипов - Шолохов

Мог бы на этом и закончить, но вдруг признался:

— Мне хотелось проверить себя — не разучился ли я писать короткие рассказы…

Были и такие вопросы, которые раздражали (виду, правда, не подавал): может ли советский писатель критиковать советские порядки, не является ли Союз писателей коллективным членом КПСС, издается ли в СССР порнография?..

…Нобелевскому лауреату с берегов Дона неожиданно довелось увидеть языческое действо. Его попросили участвовать в выборах Люсии — королевы света. Рассказали: в Швеции, как и некоторых других странах, жив обычай еще с древних времен. В хмурые зимние дни почитают светоносное начало. В каждом городе-городке-селеньице с песнями, шутками, за чашечками кофе выбирают своих сиятельнейших королев. Вот его — почетнейшего гостя — и просят короновать избранную Люсию.

Привезли в ратушу. Участники расселись. Раздалась итальянская песенка «Санта-Лючия». Неожиданно погас свет, а потом, когда снова вспыхнул, под звуки фанфар появилась перед русским гостем очаровательная дочь рыбака, вся в белом, с красным пояском — королева, если, правда, этого пожелает высокий гость. Он взял с алой бархатной подушки корону — со свечами — и венчал Люсию. Она была подготовлена к встрече с русским Его Превосходительством. Шолохов растрогался, когда она произнесла на русском с милым акцентом: «Я очень рада и благодарна вам за доброе внимание! Спасибо!»

Он ее чмокнул в щечку, и зал восторженно захлопал.

…14 декабря Шолоховы попрощались со Швецией.

В Москве они задержались на несколько дней — их ждал правительственный прием. Там обычно сдержанный Шолохов поразил всех необычным проявлением юмора. Когда к нему подошел с поздравлениями некто высоченного роста, лауреат вдруг взял стул, встал на него и уравнялся для объятий.

За неделю до Нового года все Шолоховы возвратились в Вёшки. И начался прием гостей.

Во Дворце культуры, в клубах по хуторам и станицам стали показывать популярную тогда кинохронику «Новости дня» с репортажем о нобелевских торжествах. Вёшенцы лицезрели своего Шолохова и его семью во всем блеске всемирной славы и сожалели, что их великий земляк и его сыновья не выходят на вёшенские улицы прогуляться во фраках.

Новый год Шолохова уговорили встречать не дома. Столы с настоящей донской щедростью были накрыты в зале заседаний райкома. И тосты произносили с искренним почтением, и кричали по старому обычаю: «Обмыть! Обмыть медаль!» — и угощались от души, и пели в охотку свое донское, и в круг входили с лихими донскими плясками, и жарко лобызались с лауреатом — всё по-казачьи. Станичники, пусть и высокопоставленные, после четвертой-пятой не очень-то блюдут всякие там райкомовские церемонии. Расходились по домам после многих «стремянных» и «забугорных» под утро. Хорошо на душе, когда от мороза под ногами хрусткий снег и наичистейший звончатый воздух.

Вскоре из Москвы подоспела подборка из откликов зарубежной прессы на лауреатство. Секретарь поверх всех выложил перевод из сенегальской газеты — поразил экзотикой: «Его герои, как и многие африканцы, живут в полном единении с природой — землей и небом, русской саванной (степью), домашними животными… При чтении возникают ассоциации — от станицы в русской степи к спящим под звездным небом деревням Подора Ндиума, от воинов Эль Омара к героям донского казачества. Нигер, Конго, Замбези, Нил…»

Постепенно до Вёшек стали доноситься слухи, что кое-кто из московской писательской братии недоброжелательно встретил факт присуждения премии. Особенно пристрастен Солженицын. Неужто взревновал и это чувство возобладало? Позже, в своей книге «Бодался теленок с дубом», он выскажется, что Шолохов «давно уже не писатель», и попутно очень плохо отзовется о Нобелевском комитете — мол, не разобрался в личности Шолохова. Спустя годы подивит и много настрадавшийся по тюрьмам и лагерям Варлам Шаламов — напишет сразу обо всех российских лауреатах, прихватив и Солженицына, так: «Нобелевский комитет ведет арьергардные бои, защищая русскую прозу Бунина, Пастернака, Шолохова, Солженицына. У этих четырех авторов есть единство, и это единство не делает чести Нобелевскому комитету. Из этих четырех лауреатов только Пастернак, кажется, тут на месте, но и ему мантия дана за „Доктора Живаго“, а не за его стихи».

Дополнение. В нобелевской лекции Шолохова много интересного — вот некоторые извлечения из нее:

«Многие молодые течения в искусстве отвергают реализм… На мой взгляд, подлинным авангардом являются те художники, которые в своих произведениях раскрывают новое содержание, определяющее черты жизни нашего века. И реализм в целом, и реалистический роман опираются на художественный опыт великих мастеров прошлого. Но в своем развитии приобрели существенно новые, глубоко современные черты…

Я говорю о реализме, несущем в себе идею обновления жизни, переделки ее на благо человека…

Мы живем на земле, подчиняясь земным законам, и, как говорится в Евангелии, дню нашему довлеет злоба его, его заботы и требования, его надежды на лучшее завтра…

Говорить с читателем честно, говорить людям правду — подчас суровую, но всегда мужественную…

Я хотел бы, чтобы мои книги помогали людям стать лучше, стать чище душой, пробуждать любовь к человеку, стремление активно бороться за идеалы гуманизма и прогресса человечества. Если мне это удалось в какой-то мере, я счастлив…»

И еще одно дополнение. Не зря я перерассказал свидетельство Шолохова об использовании воспоминаний и архивов как обычного приема для романиста с исторической темой. Спустя почти три десятилетия два антишолоховца опубликовали такое «сенсационное исследование»: Шолохов использовал в «Тихом Доне» мемуары — вот-де доказательство плагиата!

Непенсионный пенсионер. Диссиденты. Учиться у Японии. Неравнобедренный треугольник: Шолохов — Твардовский —Солженицын. Юрий Гагарин в Вёшках. Плагиат: неопровержимая электроника. Политбюро против Шолохова. Признания Василия Шукшина. Сохранился ли военный роман?

Минули юбилейные торжества и нобелевские празднества. Шолохову шел 61-й год от роду. Ему вручили книжку пенсионера. Он ее брал с испугом. Не для него пенсионное состояние.

…Разбушуются страсти в этом году, да какие!

Первый день нового года. У Марии Петровны и у всего женского состава шолоховского дома с утра не послепраздничная нега. Хозяин дома устраивает обед для друзей-районщиков и двух директоров школ: и чтобы с женами!