Михаил Филин - Толстой-Американец

«Графа привезли в Москву в самом жалком положении. Он не мог уже больше сидеть, говорил как-то отрывисто, задыхался от кашля, страшно похудел и совершенно упал духом. <���…> Кто видел отца месяц тому назад, уже не узнавал его по приезде в Москву. Это был остов, в котором жизнь поддерживалась только лихорадочным состоянием. Глаза его неестественно блестели, полуоткрытый рот, с пересохшими губами, просил чего-то так невнятно, что решительно не было возможности понять. Эта гордая голова спустилась на грудь, не от тяжёлых дум, а от страдания, и величественная осанка сгорбилась. Смотря на него, я приучила себя к мысли, что он должен скоро умереть…» [986]

Только толстовские глаза ещё не сдавались…

Тайком от матери Полинька вызвала письмом из Царского Села графиню Прасковью Васильевну Толстую, и та не замедлила приехать к умирающему другу.

Теперь у постели Американца поочерёдно дежурили три самых близких ему человека.

Ночные часы обычно выпадали на долю дочери графа. «Я <���…> смотрела, как он спал, только спал он не тем сном, который восстановляет человека, а тем, который отнимает последние силы, притупляя чувства и разум, — вспоминала Прасковья Фёдоровна. — Грудь его редко поднималась, и это движение сопровождалось каждый раз глухим, болезненным стоном. Боже мой, думала я, как страдания изменили его; где эта бодрость, сила нравственная и физическая? И он поддался болезни!» [987]

Если граф не спал, то он усердно и беззвучно молился. «До последней минуты он не переставал молиться», — сообщила Авдотья Максимовна Толстая князю П. А. Вяземскому в письме от 3 февраля 1847 года и добавила: «Имею душевную отраду то, что он умер таким Християнином» [988] .

А Пётр Иванович Бартенев пошёл дальше графини и поведал читателям своего журнала анекдот об Американце: тот, мол, «умер, стоя на коленях и молясь Богу» [989] . (Возможно, данную легенду сочинил сам редактор-издатель «Русского архива».)

Поздней осенью Американец решил исповедаться и причаститься. В воспоминаниях А. А. Стаховича по этому поводу сказано: «Я слышал, что священник, исповедавший умирающего, говорил, что исповедь продолжалась очень долго и редко он встречал такое раскаяние и такую глубокую веру в милосердие Божие» [990] .

Всё было сделано, черта подведена.

До окончания Филипповского поста и до великого праздника шестидесятичетырёхлетний отставной полковник Толстой не дотянул.

В ночь на вторник, 24 декабря, граф Фёдор Иванович стал отходить. «Часам к 10-ти утра, — писала дочь, — отец начал хрипеть и желтеть; глаза его открылись и имели какой-то стеклянный вид, а руки посинели» [991] .

И через час татуированного графа, закрывшего вежды, перенесли на стол [992] .

В бумаге Московской духовной консистории констатировалось: граф Фёдор Иванович Толстой «скончался 24 декабря 1846 года, отпевали его в церкви Трёхсвятительской у Красных ворот» [993] .

Погребли же нашего героя на Ваганьковском, — как и положено, на третий день, уже после Рождества. «Тот, кому случалось хоронить дорогих ему людей, поймёт то страшное чувство одиночества, пустоту сердца, которое испытываешь при входе в дом, приехав с кладбища; точно ищешь кого-то, всё слышится, будто он вас зовёт. Но потом всё вдруг исчезнет, и, опомнившись, вы поймёте своё горе», — делилась своими воспоминаниями Полинька [994] .

Кое-кто в те печальные дни заехал к вдове и дочери «с светским участием», но вообще о толстовской смерти в городе витийствовали мало, да и витийствовали-то по-всякому.

Зато когда весть о кончине Американца дошла до В. А. Жуковского, тот сумел найти подходящие слова и отписал А. Я. Булгакову:

«В нём было много хороших качеств, мне лично были известны одни только эти хорошие качества; всё остальное было ведомо только по преданию; и у меня всегда к нему лежало сердце; и он всегда был добрым приятелем своих приятелей» [995] .

Жаль, что строки Василия Андреевича так навеки и остались фрагментом частного, мало кому известного и ни на что не влияющего письма.

Прошли годы, миновались десятилетия. Покинула сей мир вдова графа [996] , потом умерла и его дочь [997] . Их тела предали земле на том же Ваганьковском кладбище, рядом с прахом нашего героя.

После кончины в 1887 году Прасковьи Фёдоровны Перфильевой родственники воздвигли над семейной могилой памятник с чёрным крестом на вершине. У красноватого каменного надгробия четыре грани, на гранях высечены скупые сведения о почивших супругах, о Сарре и Полиньке [998].

Американцу досталась тыльная сторона монумента. Потомки пожаловали его такой эпитафией:

Даже здесь, в некрополе, люди умудрились погрешить против истины: они взяли и сократили эту удивительную жизнь на два года.

Fugit irreparabile tempus [999].

Под холмом, на котором до сих пор стоит посреди озёр пригожее Глебово, течёт, как и встарь, речка Маглуша, питаемая студёными родниками. К её прозрачной воде почти вплотную подступает прадедовский хвойный парк, разбитый на пологих склонах холма в незапамятные времена. А в соседнем Филатове (куда полчаса ходу) ютятся развалины церкви Рождества Христова [1000].

Вот, собственно, и всё, что хоть как-то связывает век нынешний с веком минувшим, с теми старосветскими годами, когда здесь, в собственном именьице, предавался думам и «пьянолению» татуированный полковник граф Фёдор Иванович Толстой, «одна из замечательнейших русских фигур пушкинской эпохи» [1001] , «бесспорно, один из самых умных современников таких гигантов, как Пушкин и Грибоедов» [1002] .

Насколько непохоже Глебово наших дней на толстовское сельцо второй четверти XIX столетия — настолько и подлинная биография «Американца и цыгана», реконструированная по документам, отличается от экзотической легенды о нём.

Ради утверждения этой «низкой истины» и трудился пристрастный автор данной книги.

2008–2010. Москва — Глебово

Список сокращений.

Архангельская-1 — Архангельская Т. Н. Участник Отечественной войны 1812 года граф Ф. И. Толстой // Бородино и наполеоновские войны: Битвы, поля сражений, мемориалы: Материалы Международной научной конференции, посвящённой 190-летию Бородинского сражения. Бородино, 9–11 сентября 2002 г. М., 2003.

Архангельская-2 — Архангельская Т. Н. Ф. И. Толстой-Американец: Легенды и документы //Л. Н. Толстой и судьбы современной цивилизации: Материалы XXIX Международных Толстовских чтений. Ч. 2. Тула, 2003.