Алексей Савчук - Прямой дождь

— Ну что ж, — резюмировал Петровский, — еще один пример того, как царизм калечит народные таланты. Дальше приходской сельской школы этого Гаврилу, видно, и не пустили. А дай ему надлежащее образование, из него мог бы выйти или талантливый химик, или механик. А так… Загубленное природное дарование выперло грыжей и превратило несостоявшегося химика в талантливого конокрада.

Остров так очаровал путешественников, что на какое-то время они обо всем забыли.

— Пора, — спохватился Петровский.

И снова лодка, легонько покачиваясь, плыла по течению, весла отдыхали на бортах, как сложенные крылья большой птицы.

— Нас догоняет пароход! — оглянувшись, предупредил рулевого Степан. — Не сторонись, пускай погудит, люблю пароходные гудки, важные и немного грозные.

И в тот же момент загудел пароход. На корме стояло несколько нарядно одетых девчат. Видно, собрались на свадьбу. Они зашушукались, засмеялись, глядя на лодку. А потом одна из них запела чистым, звонким голосом:

Степан не остался в долгу. Он выпрямился во весь рост, кашлянул и запел вдогонку пароходу могучим басом:

Девчата махали платочками, звали певца с собой. Но равнодушный пароход уплыл, не дав молодежи закончить так хорошо начатую песню…

— Ты, Степан, легко знакомишься с девушками. Странно, что до сих пор не женат…

— Значит, ни одна не полонила моего сердца.

— А как его полонить? Ты что же хочешь, чтобы эта певунья прыгнула в воду и приплыла «полонить» твое сердце?

— Такую бы я полюбил навек!

— Придется тебе, видно, долго ждать такой смелой, — усмехнулся Григорий.

В синеватом безграничном просторе было тихо-тихо, только слышались слабые всплески воды под веслами, которыми неспешно греб Степан.

— А вот и село, — сказал Григорий. — Там типография. На весла!

— Есть на весла! — пробасил гребец.

— Помнишь, Степан, как мы с тобой ночью разбрасывали прокламации? Теперь можно их распространять открыто.

— Я, — отозвался Степан, — все думаю над словами нашей листовки: «Согласовывайте ваши действия с общей задачей, но не ждите, пока вам скажут, что делать. Революцию сделаем только мы сами или ее не будет совсем». Значит, Григорий, нам придется драться в первых рядах.

Только к вечеру вернулись в город.

— Где вы так долго пропадали? — спросила Доменика. — Была Лариса, приезжала из Полтавы… Помнишь?..

— Еще бы!

— Вот пакет с деньгами оставила, говорит, у них в городе идут сборы средств на революцию. А эти деньги собраны твоим врачом Кухаревским среди интеллигенции и медиков. Лариса говорит, доктор знал твой адрес. А ока сама вызвалась отвезти их только тебе. Доктор ой сказал: нашла Петровского в тюрьме, найдешь и в Екатеринославе. Спешила возвращаться, так как времени в обрез.

— Молодчина Леся! Спасибо ей.

— Еще красивее стала, — добавила Доменика, взглянув на Степана. — Вот, Степан, где твое счастье! Душевная, умная дивчина, — улыбаясь, сказала Доменика.

— Что-то мне по этой части не везет, — притворно вздохнул Степан.

— Ничего, еще придет время — повезет, — засмеялась Доменика.

— В армии у меня был приятель — грузин Ираклий, так он говорил: «Если тебя где-нибудь ждет счастье, ноги приведут туда сами». Буду надеяться…

Григорий вскрыл пакет, сосчитал деньги и обрадованно сказал:

— Молодцы полтавчане! Приличную сумму собрали на оружие!

Доменика тем временем сунула Степану в руки нож, пододвинула хлебину:

— Режь! Чтоб руки не гуляли.

На столе аппетитно дымился ароматный борщ.

Весть о начале всеобщей политической стачки в Москве, минуя географические, транспортные, полицейские препоны, вьюжной декабрьской ночью прилетела в Екатеринослав, всколыхнула и подняла на берегах Днепра свободолюбивый рабочий люд. В эту же ночь собрался Екатеринославский большевистский комитет, а на рассвете состоялось заседание Совета рабочих депутатов, вынесшее единодушное решение: бастовать!

Остановились заводы, фабрики, мастерские, депо, погасли топки паровозов. На всей Екатерининской магистрали — от Кривого Рога до Пятихаток, от Луганска до Таганрога — прекратилось движение поездов.

Вблизи Брянского завода в двухэтажном кирпичном доме, бывшем полицейском участке, обосновался Совет рабочих депутатов.

При входе в Совет дежурил плечистый парень с маузером на боку и красным бантом на груди. Он взглянул на Степана, но ничего не сказал. Непийвода толкнул желтую дубовую дверь и по крутой лестнице поднялся на второй этаж. Вошел в третью комнату слева. Там за столом сидел Петровский, напротив стояли вооруженные парни: на ремнях длинные десятизарядные итальянские пистолеты.

— Все ясно, товарищ Петровский, — проговорил один из них. — Мы займемся боевыми дружинами.

И тут же оба вышли.

— Ты смотри, Степан, как живо откликнулись люди, — горячо сказал Петровский. — Как они стали чутки к насущным задачам дня!

Степан повесил шинель, сел. Петровский, веселый, оживленный, продолжал:

— А ты боялся, что тебе работы не хватит. Да теперь столько дел, что и спать будет некогда! Сегодня вечером состоится заседание Совета рабочих депутатов — необходимо создать орган, который бы руководил забастовкой, — Боевой стачечный комитет.

В Боевой стачечный комитет, руководителем которого стал Петровский, вошли представители Совета рабочих депутатов, Распорядительного комитета железнодорожников, Совета почтово-телеграфных сотрудников; в нем приняли участие большевики, меньшевики, эсеры и бундовцы.

Боевой стачечный комитет руководил стачечной борьбой, подготовкой вооруженного восстания, выполнял функции государственной власти. Необходимо было позаботиться о забастовщиках и населении всего города. Совет и его комитет в те дни были единственной реальной властью в Екатеринославе. Они закрыли в городе все буржуазные газеты, издали распоряжение о порядке торговли, постановили закрыть «все промышленные и торговые, общественные и правительственные учреждения, за исключением государственного банка и сберегательных касс, дабы граждане смогли получить свои сбережения». Была открыта бесплатная столовая, бастующим бесплатно выдавались лекарства, они получали безвозмездную денежную помощь. Боевой стачечный комитет взял под свой контроль типографию и приступил к изданию «Бюллетеня БСК».

Комитет был неоднородный, коалиционный, но Петровский прекрасно знал, что в этом объединенном демократическом лагере, который должен противостоять огромным правительственным силам, большевики играли ведущую роль: они создавали боевые дружины, обучали дружинников, добывали оружье, строили укрепления. Григорий Иванович понимал, что теперь главное — подготовка восстания в чисто военном отношении, ибо желание сражаться с оружием в руках достигло самого высокого накала. На фабрично-заводских митингах и собраниях рабочие требовали по примеру москвичей немедленно начать вооруженную борьбу. Вспомнилось, как выступала на Трубном заводе невеста покойного Федора Дудко Василинка, как закончила она свою пламенную речь: «Вперед за свободу! Победа или смерть!» — и как горячо поддержали ее присутствующие.