Павленко Иванович - Петр Первый и его время

Луи Сен-Симон, вельможа французского короля Людовика XIV, записал в своих мемуарах: 1709 год «принес полное изменение положения на севере: упадок, чтобы не сказать уничтожение Швеции, которая так часто приводила в трепет весь север, не раз заставляла дрожать империю и австрийский дом, и необычайное возвышение другой державы, доселе известной лишь по названию и никогда не влиявшей на другие страны, за исключением их ближайших соседей».

Под Полтавой умерла великодержавная Швеция. Под Полтавой же родилась новая великая держава — Россия.

Пока Петр хлопотал о восстановлении Северного союза, Шереметев тем временем осадил Ригу. Царь поручил фельдмаршалу овладеть городом не штурмом, а осадой, полагая, что желаемые результаты будут достигнуты при минимальных жертвах. Получилось наоборот. Затяжная осада города и крепости стоила 9800 жизней русских солдат и офицеров, унесенных моровым поветрием.

9 ноября 1709 г. по пути из-за границы в Россию Шереметева навестил Петр. Он произвел первые три выстрела по городу и отбыл на родину, где начал подготовку к встрече героев Полтавы. В ближайшие к Москве города были свезены шведы, взятые в плен под Лесной и Полтавой, — в общей сложности 22 085 человек.

Взору толпы, стоявшей вдоль улиц и уже привыкшей к такого рода зрелищам, предстали невиданные до сих пор масштабы парада — такого количества пленных и трофеев еще наблюдать не доводилось.

Парад открывали трубачи и литаврщики в красивом убранстве. За ними следовал батальон Семеновского полка, отличившегося в битве у Лесной. Вслед за ним везли трофеи, взятые у Лесной: пушки, знамена, штандарты. Затем шли плененные в том же сражении шведские офицеры. Замыкал шествие, посвященное Лесной, второй батальон Семеновского полка.

Полтавскую часть шествия открывал Преображенский полк, затем шли плененные под Полтавой офицеры. В промежутке между высшими и низшими офицерами везли взятые у шведов артиллерию и знамена. Среди трофеев находились и носилки Карла XII. Главный трофей Полтавской виктории — министр Карла XII граф Пипер замыкал ряды пленных.

Последним, верхом на том самом коне, на котором он участвовал в Полтавской баталии, с простреленной шляпой на голове, ехал полководец, одержавший блестящую победу, — Петр. Сбоку от него и чуть позади ехал второй герой Полтавы — князь Меншиков.

Несколько дней спустя — новый праздник — встреча Нового года. Новогодние торжества тоже проходили необычно. Зрители были удивлены фейерверком, которому царь, его сочинивший, придал характер пародии на медаль, выбитую шведами после заключения Альтранштедтского мирного договора.

Медаль изображала шведского льва посреди двух колонн, увенчанных коронами. Одну колонну лев повалил. Это был намек на судьбу Польши и ее незадачливого короля. Вторую колонну лев пока только наклонил, и она вот-вот свалится. Под этой колонной подразумевалась Россия.

События, как известно, развивались не совсем так, как они представлялись шведскому королю, — в их ход внес существенные коррективы Петр.

Сначала засветились обе колонны, увенчанные коронами. Лев двинулся на одну из них и опрокинул ее. Но как только лев двинулся к другой, из горящего орла, символизировавшего Россию, вылетела ракета, насмерть поразившая льва.

1710 год ознаменовался рядом замечательных побед. В марте началась осада мощного Выборга по плану, разработанному Петром. 25 мая царь велел Апраксину: «Как бреши и прочее по моей диспозиции готовы будут, ис которых стрелять надлежит не меньше недели и штурмовать». До штурма дело не дошло, гарнизон капитулировал, и 14 июня Петр вошел в крепость во главе Преображенского полка. В том же году русские войска без труда овладели Ревелем (Таллинном), Эльбингом, Динамюидом, Перновом и Кексгольмом — древнерусским городом Корела. Затяжной оказалась осада Риги. В мае 1710 г. там началась эпидемия чумы. В те времена радикальным средством против распространения заразы считалось установление строжайшего карантина, устройство застав, следивших за тем, чтобы не допускать к войску людей «из моровых мест». Курьеров, в случае крайней нужды прибывавших из армии, надлежало окуривать дымом можжевельника. Такому же окуриванию подлежали и письма.

Эффективность принятых мер была ничтожной. Чума буквально косила как осажденных, так и осаждавших. Современник, находившийся в эти скорбные месяцы в Риге, записал: «Кажется, не хватит живых, чтобы погребать умерших». В городе, наглухо блокированном, стал ощущаться недостаток продовольствия.

Рига капитулировала. Царь писал Шереметеву: «А за труды ваши и всех при вас будущих, зело благодарствую и взаимно поздравляю. И прошу огласить сне мое поздравление всем».

Каждый успех кампании 1710 г. отмечался фейерверком. Датский посол Юст Юль, современник и очевидец событий, отмечал, что во время каждого фейерверка было истрачено больше пороху, нежели при взятии каждой из крепостей.

Близился конец 1710 г. Ничто будто бы не предвещало неприятностей, и Петр уже размышлял о том, как отметить уходящий год, доставивший столько радостей, как из Константинополя курьер привез тревожные новости: Османская империя объявила войну России.

Эта акция султанского двора принадлежит к числу парадоксов истории. В самом деле, в 1708–1709 гг., когда до войск Карла XII было подать рукой и объединенным силам Швеции и Османской империи, быть может, удалось бы сломить сопротивление России, в Константинополе не помышляли о войне.

Теперь же, когда армии султана противостояло опытное войско, сокрушившее Карла XII, в Константинополе сочли, что наступил благоприятный момент, чтобы помериться силами с Россией.

Странность во внешнеполитических зигзагах Османской империи станет понятной, если мы учтем посторонние влияния, которым с каждым десятилетием все больше и больше подвергался султанский двор. Главным подстрекателем, не жалевшим ни слов, ни посулов, был Карл XII, нашедший после полтавского разгрома приют в Османской империи. Он стращал султана тем, что Россия, сокрушив Швецию, направит свою армию на юг и сначала овладеет Крымом, а затем и Константинополем. Не скупился король и на территориальные уступки, благо они ему ничего не стоили: Турции были обещаны принадлежавшие Польше несколько провинций, крепость Каменец, а также 4 миллиона годовой дани.

Открытие военных действий Турцией, по планам Карла, должно было облегчить положение Швеции — России пришлось бы значительную часть своих войск перебросить на юг, следовательно, ее давление на севере станет слабее, и Швеция получит возможность поправить свои дела после катастрофы под Полтавой.

Все эти старания любителей загребать жар чужими руками оказались бы бесплодными, если бы в самой Османской империи не существовало реваншистской группировки, домогавшейся возвращения Азова и земель, отошедших по Константинопольскому договору 1700 г., заключенному Украинцевым.