Давид Ортенберг - Июнь-декабрь сорок первого

Он стучится: "Тук-тук". Внимание! Надо стрелять в волчью морду!"

Меня и сейчас, сорок лет спустя, после первого прочтения этих строк не оставляет чувство преклонения перед огневым талантом "нашего Ильюши", как любовно называли Эренбурга фронтовики. Да, прав был Михаил Иванович Калинин, сказав при вручении Илье Григорьевичу ордена Красного Знамени, что он, Эренбург, сражался с фашистами, как гвардейская армия.

5 сентября

С незапамятных времен работал в "Красной звезде" на скромной должности литправщика Михаил Головин. Был он и по возрасту едва ли не старше всех в нашем коллективе. Но не только и даже не столько эти два обстоятельства заставляли всех нас относиться к Головину с подчеркнутым уважением, безропотно выслушивать его очень резкие подчас суждения на редакционных летучках, проявлять повышенное внимание к его советам.

Авторитет этого внешне хилого, прихрамывавшего и все время покашливавшего, довольно угрюмого человека определялся прежде всего его виртуозным профессиональным мастерством и чудовищной работоспособностью. До войны он правил материалы главным образом общевойскового отдела. Это было немало. Общевойсковому отделу отводилась обычно вся вторая полоса, то есть четвертая часть газетной площади. В военное же время на Головина легло дополнительное бремя - он правил теперь добрую половину статей и корреспонденции, поступавших с фронтов. Писал он и передовые.

В номере за 5 сентября опубликована его передовица "Песня - друг и товарищ бойца". В ней - богатая документальная основа. В числе прочих воспроизведен, в частности, такой документ, датированный 1919 годом:

"При сем препровождаю оперативные сводки Главного штаба советских войск Северо-Восточного фронта от 14 и 17 сего ноября, а также песню о боях под Усть-Кутом и песню героям, погибшим под Усть-Кутом, сложенные на месте бойцом Ребровым..."

А вспомнил я это вот почему. Как раз в день выхода газеты с головинской передовицей наш ленинградский корреспондент Валентин Хействер принес на фронтовой телеграф стихи Михаила Светлова. Начальник узла связи взглянул на листки с необычным текстом и вернул их корреспонденту:

- Сейчас не до стихов!.. Мы тут с оперативными сводками запоролись...

Хействер молча достал из полевой сумки свежий номер "Красной звезды", не спеша очертил красным карандашом один из абзацев в передовой статье, где был приведен цитированный мною документ, и положил на стол "запарившегося" майора.

- Это еще что? - удивился тот.

Хействер только передернул плечами: прочтите, мол, сами. Майор прочитал, улыбнулся и сменил гнев на милость: стихи Светлова тут же были переданы в Москву.

6 сентября

В газете имена новых авторов - военачальников, писателей, новые острые темы, разнообразная хроника. Но главное, что выделяло ее, была передовая "Бессмертный подвиг трех русских воинов".

Начиналась она строго информационно: "Вчера "Красная звезда" опубликовала сообщение о героическом подвиге летчиков Сковородина, Ветлужских и Черкашина..."

Не хочу задним числом придираться к мелкой неточности. Летчиком-то был только один - сержант Сковородин. Двое других - члены его экипажа - штурман и стрелок-радист. А суть их подвига такова.

"К пункту N двигалась колонна вражеской пехоты. Экипаж советского бомбардировщика в составе Сковородина, Ветлужских и Черкашина получили задание разгромить фашистскую колонну.

Искусно маневрируя, сержант Сковородин привел свой самолет к цели. На головы фашистов полетели одна за другой тяжелые бомбы. Первая атака оказалась удачной. Дорога была устлана трупами немецких солдат, исковерканными обозными повозками.

По самолету открыли огонь вражеские зенитки, но командир экипажа сделал боевой разворот для второй атаки. Частыми пулеметными очередями летчики метко разили врага.

Вдруг самолет загорелся и, объятый пламенем, стал снижаться. Экипаж имел возможность выброситься с парашютами, "о это означало оказаться в фашистском плену. Советские летчики знают, как нужно поступать в таких случаях. Они дерутся с врагом до последнего дыхания и дорого продают свою жизнь. В эти трагические минуты их вдохновил пример Героя Советского Союза бесстрашного капитана Гастелло.

Увидев в стороне большую группу фашистской пехоты, сержант Сковородин сделал последний разворот и на горящей машине врезался в обезумевшую толпу немецких солдат.

Отважные советские патриоты, гордые соколы страны, коммунист Николай Сковородин, комсомольцы Леонид Ветлужских и Василий Черкашин геройски погибли за Родину и смертью своей нанесли врагу большой урон".

Такое сообщение передали наши корреспонденты из Гомеля. Пришло оно поздно ночью, но все же мы успели заверстать его в номер, на вторую полосу, набрав крупным, жирным шрифтом. А над полосой на все шесть колонок дали "шапку": "Родина никогда не забудет бессмертного подвига летчиков Сковородина, Ветлужских и Черкашина".

Сообщение это исключительное, но все же краткое. И снова, как и в те дни, когда мы узнали о подвиге Гастелло, применили испытанный способ привлечь внимание читателей к этому событию: напечатали передовую статью и под передовицей - стихи Михаила Голодного "Богатыри":

На новый подвиг родина

Шлет трех богатырей.

Сержанта Сковородина

И двух его друзей.

У пункта N и около

Немецкие войска.

Приказ - закон. Три сокола

Взмывают в облака.

Вот ими цель отмечена,

И бомбы мечет высь.

То огненную речь они

Заводят сверху вниз.

От этой речи огненной,

Глядят богатыри,

Колонны две разогнаны

И вверх взлетают три.

Противник ошарашенный

Заметил самолет.

В Ветлужских и в Черкашина

Его зенитка бьет.

И вдруг машина в пламени,

На землю тянет крен.

Но есть слова на знамени:

Страшнее смерти - плен!

И, курс меняя, соколы

Вдруг камнем вниз летят.

Ни рядышком, ни около

На головы солдат.

Припомнили Гастелло ли

Иль сами по себе

Бессмертный подвиг сделали,

Как песню о борьбе?

Но не забудет родина

Своих богатырей

Сержанта Сковородина

И двух его друзей!

Передовица была посвящена подвигу трех богатырей. Опираясь на их подвиг, на самопожертвование Гастелло, в передовой со всей остротой был поднят вопрос, о котором до сих пор упоминали глухо, - о плене, отношении к нему советских воинов.

История не знает войны без пленных. Война - дело жестокое. Однако никто не скажет, что война не имеет своих законов этики и милосердия. Издевательство над безоружным всегда считалось позором. Раненый противник достоин такой же медицинской помощи, что и свой. Таким издавна был закон войны, и сражавшиеся войска всегда придерживались его, считая бесчестием глумление над пленным, а тем более раненым противником. Существовали международные конвенции, регламентирующие обращение с пленными и ранеными, и, как правило, они грубо не нарушались. Иногда даже в ходе войны происходил обмен пленными.