Александра Давид-Неэль - Путешествие парижанки в Лхасу

Я тотчас же сменила гнев на милость и схватила монеты с видом человека, который вновь обрел бесценное сокровище. Йонгден благословил каждого из семи шалопаев в отдельности, пожелал им счастливого пути и присоединился ко мне. Мы отправились дальше.

Можно было не опасаться, что путники вернутся ночью, чтобы нас ограбить, но я сочла это приключение предостережением, которым не следовало пренебрегать. Мы должны были прибавить шагу, чтобы как можно скорее выбраться из этой чрезвычайно опасной местности. Мы очень долго шли через лес, объятый мраком. Затем стал накрапывать мелким дождь, и печальный месяц запоздало выглянул из-за облаков; около двух часов ночи мы добрались до крошечной поляны, отделенной от реки скалами. Усталость не позволяла нам продолжать свой путь. Нечего было мечтать об ужине. Даже если бы удалось отыскать более или менее сухие ветки, невозможно развести костер под дождем и слишком опасно в темноте спускаться за водой к бурной реке, усеянной валунами. Я решила создать хотя бы иллюзию уюта с помощью нашей маленькой палатки. Установив ее, мы с Йонгденом улеглись на мокрой земле в сырой одежде и грязных сапогах. На луну то и дело набегали облака, и ее причудливый свет приводил в движение тени, которые она отбрасывала на нашу белую крышу. Ветки и скалы вырисовывались на фоне палатки подобно силуэтам сказочных существ. В шуме реки чудились сотни невнятных голосов. Казалось, что нас окружают незримые духи. Я вспомнила о тех, кого недавно призывала, о таинственном мире фей, богов и демонов, которые сродни людям, живущим среди дикой природы. Моя усталая голова лежала на мешке из-под продуктов; я улыбнулась нашим неведомым друзьям, закрыла глаза и унеслась в иные миры.

Сценические эффекты неизменно оправдывают себя при встречах с тибетскими разбойниками, но, отдавая дань этим отвлекающим маневрам, мы обычно не желаем прибегать к ним слишком часто. Я искренне рада, что после драматического представления, разыгранного перед бродягами в лесу По-мед, мне больше не доводилось сталкиваться с грабителями.

Теперь мы приближались к Тонжиюку, где на пересечении двух дорог возвышается дзонг , искусно возведенный для наблюдения за путниками, направляющимися в Лхасу.

Отсюда можно попасть в столицу провинции Конгбу Жьямда более короткой дорогой, чем та, что подходит к берегам Брахмапутры. Я слышала, что это трудный путь, пролегающий по безлюдным просторам. Видимо, поэтому путешественники предпочитают окольную дорогу на юг и следуют по ней до берегов великой реки. На Востоке люди не особенно ценят время, и тибетцы придают первостепенное значение своей безопасности в пути, а также возможности легко раздобыть себе пропитание.

Кроме того, из Тонжикжа можно отправиться в степные районы Северного Тибета.

Дорога, которую мы должны были избрать, перерезана неширокой, но довольно глубокой рекой, спускающейся с долины; через нее переброшен мост, возле которого расположен дзонг. Неподалеку от моста река сливается с водным потоком, берущим начало в Лунанге, а в него чуть выше по течению впадает еще один крупный приток, тот, что я видела издали лишь мельком. Все эти воды образуют одну реку Тонжиюк, которая течет по направлению к По-Цангпо.

Здешний мост совершенно не похож на мост через реку Полунг в Шова и Дашинге. С одной стороны его замыкает дверь, которую держат закрытой, а рядом стоит дом сторожа, наблюдающего за тем, чтобы никто не прошел через мост, не получив предварительно разрешение в дзонге и не уплатив пошлину.

Когда мы постучали, сторож приоткрыл дверь и хотел нас о чем то спросить, но мы не дали ему раскрыть рот и воскликнули в один голос, как бы охваченные тревогой:

— Наши друзья здесь?

— Какие друзья? — удивился сторож.

— Группа монахов из Сера и Депунга.

— Они ушли еще утром.

— Какое несчастье! — вскричали мы оба с сожалением.

Разговаривая с нами, сторож невольно открыл дверь шире, и, воспользовавшись этим, мы проскользнули на запретную территорию, не переставая забрасывать беднягу вопросами.

Мы осведомились, нет ли для нас послания от трапа , а главное, трапа должны были оставить ему мешок сушеного мяса, принадлежавший нам. При этом Йонгден недоверчиво смотрел на тибетца, и тот принялся всячески убеждать моего сына, что ему ничего не передавали, заверяя нас, что его замучила бы совесть, если бы он присвоил хоть что-нибудь из вещей ламы.

Все мысли Йонгдена сосредоточились на сушеном мясе, и он, казалось, позабыл обо всем на свете, и в частности о формальностях, которые необходимо выполнить, чтобы нам разрешили продолжать путь. Он играл свою роль с удивительным блеском. Между тем, несмотря на то что сторож был ошарашен потоком обрушившихся на него слов и оскорбительными подозрениями ламы, я заметила, что он все же еще не утратил способности рассуждать здраво и не забывает о своих обязанностях, а также о том, что мы должны уплатить пошлину.

Мы надеялись, что, проникнув за дверь моста, сумеем избежать визита в дзонг , но сторож не должен был об этом догадаться. Наша уловка удалась наполовину: честный тибетец, поглощенный разговором с ламой, даже не посмотрел на меня; таким образом, пёнпо , у которого не было никаких подозрений на наш счет, вряд ли соизволил бы лично принять какую то нищенку. Внезапно мне пришла в голову дерзкая мысль: я подумала, что могу подняться в дзонг и, без сомнения, без труда обману мелкого служащего, который меня там встретит.

Итак, я решила рискнуть и спросила сторожа хнычущим голосом, как подобает нищенке:

— Подавал ли пёнпо милостыню нашим друзьям?

— Понятия не имею, — сухо ответил тибетец, все еще озабоченный тем, как доказать свою честность.

— Ну что ж! — сказала я. — Попытаюсь раздобыть еды, ведь у нас не осталось почти ничего из съестного, а нашего мяса здесь нет.

— Что касается этого мешка, — прервал меня Йонгден суровым тоном, — я узнаю правду с помощью гадания. Мои гадания всегда безошибочны.

— Да-да, именно так, — с готовностью откликнулся простодушный тибетец. — Мо жьяб , лама, вы встретитесь с пёнпо позже.

— А я сейчас же пойду к нему, — заявила я, — возможно, он проявит к нам сострадание.

Сторожу не было до этого никакого дела. Подходя к дому чиновника, я увидела опрятно и довольно изысканно одетого человека. Очень вежливо ему поклонившись, я спросила, каким образом попасть на прием к пёнпо .

— Что вы хотите? — поинтересовался незнакомец. Я объяснила ему, что мы с сыном, трапа из монастыря Сера, входили в состав группы странников, прибывших в Тонжиюк накануне. Мой сын страдал из-за болей в ноге, и поэтому мы отстали, но теперь он чувствует себя лучше. Мы должны попытаться как можно скорее догнать наших друзей, ибо у нас совсем не осталось еды.